В делах государственных ничто не может быть полезным
Если я (…) заблуждаюсь, веря в бессмертие души человеческой, то заблуждаюсь охотно и не хочу, чтобы у меня отнимали мое заблуждение, услаждающее меня, пока я живу; если же я по смерти ничего не буду чувствовать, как думают некие ничтожные философы, то мне нечего бояться насмешек умерших философов.
Если нам не суждено стать бессмертными, то для человека все-таки лучше угаснуть в свой срок; ведь природа устанавливает меру для жизни, как и для всего остального, старость же – последняя сцена в драме жизни.
Войны надо начинать с целью (…) жить в мире.
Если бы кто-нибудь из богов подарил мне возможность возвратиться из моего возраста в детский и плакать в колыбели, то, конечно, я отказался бы и, конечно, не пожелал бы, чтобы меня, как бы пробежавшего все ристалище, отвели бы вспять от конечной черты к начальной.
Войну с кимврами мы вели как войну (…) из-за того, кто из противников будет существовать, а не из-за того, кто из них будет повелевать.
Надо стараться воздавать каждому по его заслугам; это – основа справедливости.
Пусть каждый знает свои возможности и будет проницательным судьей своим хорошим и дурным качествам, дабы не показалось, что актеры проницательней нас. Ведь они выбирают себе не наилучшие, но наиболее подходящие им трагедии. (…) – Итак, актер поймет это на сцене, но этого не поймет мудрый человек в жизни?
Что делать не позорно, (…) называть непристойно. (О «зазорных» частях тела).
Люди приносят людям и величайшую пользу, и величайший вред.
Те, кто захочет, чтобы их боялись, сами неминуемо будут бояться именно тех, кто будет бояться их.
Дело судьи – при разборе дел всегда следовать правде; дело защитника – иногда защищать правдоподобное, даже если это не вся правда.
Всякий раз как люди, раздавая, начинают нуждаться в средствах, они оказываются вынужденными забирать себе чужое имущество.
Государство больше, чем на чем бы то ни было, держится на кредите.
В делах государственных (…) ничто жестокое не бывает полезным.
Позорное не полезно никогда.
Только тот человек вправе зваться свободным, который хоть изредка бывает без дел.
История – свидетельница времени, свет истины, жизнь памяти, учительница жизни, вестница старины.
Никто не может быть хорошим поэтом (…) без душевного горения и как бы некоего вдохновенного безумия.
Однажды мне случилось познакомиться с некоторыми греческими книгами под заглавием «О смешном». (…) Однако те, кто пытался подвести под это остроумие какие-то научные основы, сами оказались настолько неостроумны, что впору было смеяться над их тупостью. Вот почему мне и кажется, что остроумию никоим образом нельзя научиться.
Смех исключительно или почти исключительно вызывается тем, что обозначает или указывает что-нибудь непристойное без непристойности.
Легче всего подвергается насмешке то, что не заслуживает ни сильной ненависти, ни особенного сострадания.
Чрезмерное наслаждение граничит с отвращением.
Наибольшая польза обыкновенно несет в себе и наибольшее величие, и даже наибольшую красоту.
Самое длительное сочетание слов [в ораторской речи] – это то, какое может быть произнесено на одном дыхании.
Пусть [каждый] (…) идет по тому пути, по какому может, ибо если стремиться стать первым, то не позорно быть и вторым, и третьим.
Проза (…) труднее поэзии, ибо там есть известный твердо определенный [ритмический] закон, которому необходимо следовать, в речи же ничего не установлено наперед.
Сначала в уме намечается мысль, тотчас затем сбегаются слова, и ум с несравненной быстротой рассылает их на свои места, чтобы каждое откликалось со своего поста. Этот намеченный строй в разных случаях замыкается по-разному, но все слова – и начальные, и срединные – всегда должны равняться на концовку.
[О речи, не учитывающей требования ритма:] Уму этого достаточно, а слуху недостаточно.
Если ты возьмешь хорошо слаженное построение тщательного оратора и нарушишь его перестановкой слов – развалится вся фраза. (…) Малейшее перемещение слов, хотя бы слова оставались те же, превращает все в ничто, когда заменяет складность беспорядком.
Молнии блистали бы слабее, не будь они напряжены ритмом.
Изгнание страшно для тех, кто как бы огородил для себя место, где должно жить, но не для тех, кто считает весь мир единым градом.
… вам государство вообще в принципе ничего не должно. Вам должны ваши родители. Потому что они вас родили. Государство не просило вас рожать.
(с) Ольга Глацких
государственный чиновник,
олимпийская чемпионка 2004 года,
заслуженный мастер спорта России
кавалер Ордена дружбы
Когда различные госчиновники, спортсмены, артисты и пр. начинают рассказывать простому люду о недопустимости претензий материального характера к государству, это естественно вызывает резонанс в обществе. Кипят страсти, граждане начинают задаваться вопросами: «А как же так, мы же налоги платим» и т. п. Вышестоящее начальство решивших пофилософствовать деятелей вынужденно реагирует и принимает к ним меры. Чиновники и политики высших рангов выступают с заявлениями о недопустимости подобных высказываний и т. д. и т. п. И начинает казаться, что все это лишь дурная оплошность одного этого госчиновника, и что вот — справедливость восстанавливается, оценка высказыванию дана, порицание обеспечено, и все вокруг от бедноты сельской до сиятельных столичных особ укоризненно качают головой и госчиновник от стыда готов в землю провалиться. И конечно же он уже не думает так, как говорил, и отныне он и близко в голову не будет допускать подобных мыслей. А будет работать лишь в интересах простых людей, своих избирателей.
Но в чем же суть этих высказываний, откуда растут их ноги? Это вырванные из глубокомысленного контекста фразы, или «оговорочки по Фрейду»?
Ну тогда давайте обратимся к истории взаимоотношений народа и государства.
С переходом от родоплеменных отношений к феодальному обществу власть знатных родов постепенно заменялась государственной властью, централизованной и репрессивной. В условиях того времени, когда народ был дремуч и суеверен, для упрочения власти монархов, Церковь объявляла их Божиими Помазанниками, т. е. наместниками Бога на Земле. Власть мистифицировалась и обожествлялась. Этим самым власть полностью отделялась от народа и приобретала признаки полностью самостоятельного субъекта в обществе, требующего почитания и подношений. То есть все зачатки демократии, характерные для той же Новгородской Руси старательно уничтожались позднее.
Обожествление власти Церковью имело своей целью не только бесконечное почитание и страх, но и максимально дистанцировать власть от народа, и отбить в последнем любое желание что-то от власти требовать. Ведь от Бога ничего не требуют, только просят у него. Так же и у власти люди могли что-либо только просить. Подавались челобитные прошения с изъявлением покорности и униженности. Как схожи были они с молитвами к Господу.
Ну так вот, народу постоянно внушалось, что он ничего общего с властью не имеет, никаким источником для нее не является и требовать чего-то от власти — дело небогоугодное.
А теперь что у нас? Конечно, после двух столетий либеральных и социалистических реформ в обществе власть уже не кажется нам такой сакральной, как нашим предкам. Мы уже знаем, что народ — источник власти, что власть должна работать лишь во благо страны и народа, и никакой божественности в ней нет. Что получается, можно начинать от власти что-то требовать? А требования в основном материальные. А деньги можно только из бюджета взять. А если деньги из бюджета взять, да на народ потратить, то что останется пилить? Вот и пытаются по-новому отделить нас от власти. Противопоставить народ государству (несмотря на то, что государство — это мы). Топорно получается, по-хамски. Но это всего-лишь логическое продолжение старого-доброго обожествления власти. Попытка оградить власть от материальных обязательств перед народом.
Казалось бы, в чем интерес той же Ольги Глацких в такого рода заявлениях? Что, она со своих денег что-ли людям должна была какие-то выплаты делать? Ну допустим нет в бюджете денег на какие-то социальные программы. Ну так и скажи: «Денег нет, но вы держитесь». Но нет, надо рассказывать о том, что не нужно вообще что-либо от государства требовать. А ведь расчет прост. Сегодня восторженной патриотической молодежи рассказываешь, что государство им ничего не должно. Завтра пилишь деньги, которое государство оказывается им задолжало.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!
- Ставь лайк, если было интересно!
- Подписывайся, потому что у меня есть еще интересного тебе рассказать!
- Пиши в комментариях, что думаешь по этому вопросу!
Цицерон в афоризмах посильнее философов современности, что значит здравый смысл, когда он есть. “Религия — это культ богов” – при более широкой трактовке бога, и как высшего смысла довлеющегося над тобой, и толпа для политиков бог, а для чиновника подавно, холуй всегда находит себе хозяина. “Высшая законность — это высшее беззаконие.” – это у стоиков взято, закон должен быть мерой чего-то, в России закон скорее погоняло и мало имеет цены для гражданина, потому и диктаторы временные, то есть и резки в деятельности, и решительны, а отсюда низкая эффективность и зависимость от толпы. Путин тоже временщик, иначе не разгоняли бы его холуи граждан, а научились разговаривать с ними. Временщики опыт политический не накапливают, а разбазаривают, и они по сути базарные, от толпы. Мера, то есть закон в данном случае, не может быть коллективной, она единая для государства, а значит Дума принимающая законы о протестующих (нарушающих порядок) пошла на преступление. Порядок только личности присущ, а толпа не имеет порядка, и если толпа не допущена по закону, значит она должна быть естественно разрушительной для порядка вообще, чего видимо и добиваются профашистские силы курирующие этот “порядок”, и скорее всего не без ведома Путина и его холуёв. Прошлое Путина говорит и за вероятность участия его в делах подавления гражданского пространства, ведь Путин никогда не был хозяином даже себе, и всегда работал чиновником, холуём, а значит психология холуя всегда срабатывает при изменении должности, отсюда и его идея Вертикали, и опыт. Толпа не допускается чиновниками не отвечающими за себя, и боящихся этой ответственности, в этом всё дело, а если чиновник был бы ответственным в России сейчас, то вёл бы себя совершенно иначе, и в приличном государстве по другому, если толпа собралась, то это считается важным для всех граждан. Имею ввиду конечно политическую толпу, а не просто зевак, надо разумеется различать мотивы толпы. Для наших идиотов чиновников похоже и разницы нет кого разгонять, хулиганов или протестующих. Для Путина и его холуёв похоже Китай является примером, хотя более идиотского режима нигде и нет. “Враги всегда говорят правду, друзья — никогда.” – и этот принцип важен, иначе все “врагами” станут, и государство сильно не только “довольными”, а и имеющими желание что-то изменить, “недовольными”. “Мир должен быть добыт победой, а не соглашением.” – мир и победа взаимосвязаны и вместе, тогда как соглашение – это сдача позиций, отсюда закон о соглашении с протестующими нарушает общий мир, и если идиотам чиновникам это непонятно, пусть спросят у философов права, почему так, а не иначе, гражданский мир – это не поле брани, как думают чиновники везде ищущие “врагов” и находящие их. “Между добрыми людьми — все доброе.” – этот принцип гражданского мира, а чиновники вносят в него раздор и сеют смуту, противопоставляя “довольных” граждан “недовольным”, и даже натравливая эти толпы друг на друга, подключая силы так называемого “порядка”, и спецотряды для неблагих “целей”. Чиновники в России всегда считали граждан сбродом, а то и малыми детьми, и надо уходить от этого. “Человек — твой злейший враг.” – и это важная мысль, в государстве важен не человек, а гражданин, его правовая сторона только деятельности, а плясуны и бегуны относятся к частной деятельности человека, как и предложения чиновника, гражданина это не должно интересовать как что-то важное. “Факты не согласуются с речами.” и “Истина сама себя защищает.” – если человек что-то говорит, то это ему нужно, а не гражданину, потому что гражданин знает больше чем говорящий ему что-то человек. “Брачный союз — первая ступень человеческого общества.” – важнейная мысль Цицерона, человек не рождён жить в обществе, а значит брак в какой-то степени учит его этому, не говоря об интеллекте. “Ко всему истинному присоединено нечто ложное, и притом (…) подобное истинному.”, “Каждому надо иметь свое суждение.” – здесь мыслитель обращается к важному моменту истины, где только говорящий имеет её в “себе”, а значит истина эта не переносится на равного тебе гражданина, и даже на самого себя. “Как в жизни, так и в речи нет ничего труднее, как видеть, что уместно.” – это и к предыдущей мысли идёт. “Благодеяния, оказанные недостойному, я считаю злодеяниями.” – это о подачках либерал-фашизма, “помощи” проводимой вне стихийных бедствий, например материнский капитал, это безусловно “злодеяние”, так как право не выделяет граждан на основании проблем, они сами должны их решать, и пенсию невозможно обосновать правом, изъятия денег у граждан в пользу неизвестного “будущего” это афера, и даже не благодеяние, так как достойным является только гражданин, а не человек вовсе, и гражданин существует только здесь и сейчас, а человек может быть как в будущем, так и в прошлом. “Не философы, а ловкие обманщики утверждают, что человек счастлив, когда может жить сообразно со своими желаниями: это ложно.” – про либерализм с идеей рынка, и про доступность и реальность благ. “Справедливость есть высшая из всех добродетелей.” и “Справедливость без мудрости значит много, мудрость без справедливости не значит ничего.” – это уже про философов размышляющих о “человеке”, пустомель. “Справедливость не может быть отделена от полезности.”, “Наиболее полезно то, что наиболее справедливо.” – это о том что справедливым не может быть “полезное”, а значит это всегда только вместе рождается, и здесь наиболее подробно Цицерон показывает, что в гражданине только справедливое существует, а остальное от лукавого, а значит служит только оболваниванию граждан в их лучших намерениях. “От зол удаляет смерть, а не от благ.”, “Что прошло, того уж нет.” – это о идеологии, когда прошлое называют великим, а настоящее насущным, хотя к праву эта идеология “факта” отношения не имеет. “Дела влекут за собой слова.”, “Где дело само за себя говорит, к чему слова.” – здесь об источнике права. “Непредвиденное поражает сильнее.” – источник права всегда гражданин, где непредвиденное имеется. “Главная склонность человека направлена на то, что соответствует природе.” – выше природы ничего нет, и если увидеть “природу” в индивиде, на что она направлена, тогда и склонность будет оценена трезво. “Из всех поэтов, которых я знал, (…) каждый считал себя лучше всех.” – насколько деятель искусства не гражданин, что к цене искусства только, которая невысока, ведь только гражданин равен гражданину, однако при либерал-фашизме искусство поддерживается из общей казны, и что не по глупости только. “Каждый человек — отражение своего внутреннего мира. Как человек мыслит, такой он и есть (в жизни).” – прекрасная мысль насчёт мира, но про мышление не согласен, мышление и над индивидом парит, наверно имелся ввиду рассудок, но он не отражает индивида, скорее поступки больше отражают его. “Сила природы очень велика.”, “Все, что делается согласно природе, должно считать счастливым.”, “Природа довольствуется малым.”, “Самой природой не дано нам познать пределы вещей.” – лучше не скажешь, но природу видят и вне индивида, тогда как там её нет, и где важна философия, чтобы принять природу. “При руководстве природы ошибаться никоим образом нельзя.” – это и есть самое главное к предыдущему.
Причиной и началом философии должно быть незнание.
Религия — это культ богов.
Боги пекутся о великом, но малым пренебрегают.
Боги, если и рассматривают человеческие дела, то, судя по их приговорам, не видят между добродетелью и злодейством никакой разницы.
Счастье следует просить у бога, мудрость — приобретать самому.
Высшая законность — это высшее беззаконие.
Даже у разбойников есть свои законы.
Мир должен быть добыт победой, а не соглашением.
Достигнутый мир лучше и надежнее ожидаемой победы.
Войны надо начинать с целью (…) жить в мире.
Добродетель деятельна.
Провидение правит миром. (Мнение стоиков.)
Доказательствами только ослабляется очевидность.
Враги всегда говорят правду, друзья — никогда.
Так как уединение и жизнь без друзей полны интриг и страха, то сам разум советует обзавестись дружбой.
Между добрыми людьми — все доброе.
Люди приносят людям и величайшую пользу, и величайший вред.
Человек — твой злейший враг.
Людей ослепляет страсть.
Влюбленный в себя соперников не имеет.
Брачный союз — первая ступень человеческого общества.
Факты не согласуются с речами.
Истина сама себя защищает.
Ко всему истинному присоединено нечто ложное, и притом (…) подобное истинному.
Каждому надо иметь свое суждение.
Множество мыслей порождает многословие.
Как в жизни, так и в речи нет ничего труднее, как видеть, что уместно.
Если толпа и судит порой справедливо о достойных людях, то это больше к чести для самой толпы, чем к счастью для таких людей.
Благодеяния, оказанные недостойному, я считаю злодеяниями.
Не философы, а ловкие обманщики утверждают, что человек счастлив, когда может жить сообразно со своими желаниями: это ложно.
Свести философию с неба на землю.
Философия является медициной души.
Величайшее зло — страдание.
Кто страдает, тот помнит.
Труд делает нечувствительным к огорчениям.
Я никогда не бываю так занят, как в часы своего досуга.
Справедливость есть высшая из всех добродетелей.
Справедливость без мудрости значит много, мудрость без справедливости не значит ничего.
В делах государственных (…) ничто жестокое не бывает полезным.
Вершина всех зол — это победа в гражданской войне.
Лучше погибнуть в отечестве, нежели повергнуть отечество, спасая его.
Долго бояться — большее зло, нежели то самое, чего боишься.
От зол удаляет смерть, а не от благ.
Что прошло, того уж нет.
Знание, далекое от справедливости, заслуживает скорее названия ловкости, чем мудрости.
Дела влекут за собой слова.
Где дело само за себя говорит, к чему слова.
Справедливость не может быть отделена от полезности.
Наиболее полезно то, что наиболее справедливо.
Непредвиденное поражает сильнее.
Мужество бывает и без ярости, а гнев, напротив, есть черта легкомыслия. Ибо нет мужества без разума.
Женоненавистничество возникает из страха.
Если есть любовь на свете — а она есть! — то она недалека от безумия.
Думают даже, будто старую любовь, как клин клином, можно выбить новой любовью.
Слава — суд толпы, состоящей из глупцов и подлецов.
Из всех поэтов, которых я знал, (…) каждый считал себя лучше всех.
Где хорошо, там и отечество.
Для человека ученого и образованного жить — значит мыслить.
Глуховат был Марк Красс, но глуховат несчастливо: то, что против него говорилось дурного, он слышал.
…Красивые слова, пустое колебание воздуха.
Когда я вижу, как тщательно уложены его волосы и как он [Юлий Цезарь] почесывает голову одним пальцем, мне всегда кажется, что этот человек не может замышлять такое преступление, как ниспровержение римского государственного строя.
Победив Помпея, Цезарь приказал с честью восстановить его поверженные статуи. Цицерон сказал: «Восстанавливая статуи Помпея, Цезарь укрепляет свои собственные».
Только одно отечество заключает в себе то, что дорого всем.
Человек часто сам себе злейший враг.
Познай самого себя.
Каждый человек — отражение своего внутреннего мира. Как человек мыслит, такой он и есть (в жизни).
Главная склонность человека направлена на то, что соответствует природе.
Некоторые бывают людьми не по существу, а только по названию.
Привычка — вторая натура.
Очевидно, что по природе каждый себе дорог.
Каждому свое красиво.
Собственное понимание добродетели и пороков самое главное. Если этого понимания нет, все становится шатким.
Природа не терпит одиночества.
Мировой организм есть неразрывное целое.
Мир по своей природе не только художественное произведение, но и художник.
Мир держит все в своих объятиях.
Нет ничего более упорядоченного, чем природа.
Нет ничего более изобретательного, чем природа.
Обычай не мог бы побороть природу — ибо она всегда остается непобежденной.
Вся природа стремится к самосохранению.
Все элементы мироздания гармонично связаны между собой.
Земля вращается вокруг своей оси.
Земля никогда не возвращает без излишка то, что получила.
Сила природы очень велика.
При руководстве природы ошибаться никоим образом нельзя.
Все, что делается согласно природе, должно считать счастливым.
Природа довольствуется малым.
Самой природой не дано нам познать пределы вещей.
Следует жить в соответствии с природой.
Если человек не страдает, значит ли это, что он наслаждается высшим благом?
Осторожно действовать еще важнее, чем разумно рассуждать.
Следует осмотрительно делать то, что делаешь.
https://citaty.su/aforizmy-i-citaty-cicerona