Пример правомерного поведения не являющегося общественно полезным

Правовое поведение – это юридически значимое поведение, урегулированное нормами права и влекущее за собою юридические последствия.

       Виды правового поведения:

1. Правомерное,

2. Неправомерное,

3. Злоупотребление правом,

4. Объективно противоправное.

Правомерное поведение – такое поведение, которое соответствует требованиям юридических норм. Правомерное поведение — поведение, соответствующее мере (норме) права, не нарушающее норму права. Оно, как правило, является поведением общественно полезным, одобряемым. Однако правомерность и общественная полезность сопадают далеко не всегда.

Признаки правомерного поведения:

1. Может выражаться в действии или бездействии

2. Является общественно полезным или общественно допустимым

3. Соответствует нормам права.

4. Гарантировано государством, им обеспечивается, в том числе принудительными средствами.

5. Обеспечивает необходимый правопорядок в обществе;

6. Связано с позитивной ответственностью личности.

       Правомерноеповедение делится на:

По субъективной стороне:

– социально – активное – инициативное поведение, направленное на осуществле­ние правовых норм, поддержание правопорядка, законности, это деятельность по реализации правовых норм на основе осознания их ценности и глубокого убеждения в необходимости их исполнения. Социально активное поведение считается наивысшей формой правомерного поведения, так как обладает наибольшей ценностью.

– привычное поведение – соблюдение субъектами правовых норм по при­вычке, не задумываясь над тем, почему именно так поступают. Такое поведение формируется в результате первоначального глубокого осознания правовых норм, усвоения их полезности и социальной значимости.

– конформистское поведение – данный тип поведения подвержен влиянию окружающих, суть поведения – «поступать так, как все».

– маргинальное поведение – находится на грани с правонарушением, лицо воздерживается от совершения правонарушений из-за страха перед наказанием или руководствуясь личным расчетом, фактор «невыгодности» часто оказывается сдерживающим.

 По объективной стороне:

– Действия – активное правомерное поведение,

– Бездействия – пассивное правомерное поведение.

По формам реализации правовых норм:   соблюдение, исполнение, использование и применение норм права.

По степени социальной значимости: желательное, допустимое.

В зависимости от юридических последствий,достичь которых желает субъект реализации:юридические акты, юридически значимые поступки.

Неправомерное поведение (правонарушения) – социально вредное поведение лиц, нарушающее требования правовых предписаний.

Совершить правонарушение – это значит нарушить право. Каждое отдельное правонарушение является конкретным, так как оно:

1) совершается конкретным человеком;

2) происходит в определенном месте и в определенное время;

3) приходит в противоречие с действующим правовым предписанием;

4) характеризуется точными конкретными признаками, притом что отдельные правонарушения и их типы различны, хотя как антисоциальное явление они обладают общими чертами.

Можно выделить следующие признаки правонарушения, которые вместе и образуют это понятие:

1) правонарушение – это всегда деяние (действие или бездействие);

2) правонарушение – это всегда виновное деяние;

3) правонарушение – это нарушение правовых норм, которые содержат юридические обязанности и запреты.

Виды правонарушений делят в зависимости от сферы общественной жизни, в которой они совершаются:

1) на правонарушения в сфере управленческой деятельности;

2) правонарушения в сфере экономики;

3) правонарушения в семейно-бытовой сфере.

В зависимости от опасности правонарушения для общества их делят на преступления и иные правонарушения (проступки).

Проступки отличаются от преступлений меньшей общественной опасностью. Они совершаются в различных сферах общественной жизни, имеют различные объекты посягательства и правовые последствия. В этой связи они классифицируются на гражданские, административные, дисциплинарные правонарушения.

Гражданские правонарушения (проступки) отличаются от других проступков объектом посягательства. Им являются имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения.

Административные проступки представляют собой предусмотренные нормами административного, финансового, земельного, процессуального и иных отраслей права посягательства на установленный порядок государственного управления, законные интересы граждан (например, нарушение правил финансовой отчетности, правил противопожарной безопасности и др.).

10 Проблема типологии национальных правовых систем

Классификация — это способ упорядочивания определенного набора объектов, исходя из их существенных сходств или различий. Она способствует систематизации и ранжированию, позволяет определить связи между предметами, обозначить место и роль единичного объекта в системе.

В современном мире существует огромное количество государств и, следовательно, множество национальных правовых систем. При этом многие из них обладают существенными сходствами. Объединение национальных правовых систем в группы способствует, с одной стороны, облегчению процесса изучения правовых явлений, научной работы, познания их сущности, благодаря выявлению общих и особенных черт; с другой — позволяет совершенствовать национальные правовые системы, благодаря «обмену опытом», способствует их сближению.

Существует большое количество классификаций правовых систем, подчас противоречивых, что делает данный вопрос одним из центральных в сравнительном правоведении. Разногласия возникают уже в самом начале: одни компаративисты считают, что следует выделить один-единственный классификационный критерий, их оппоненты настаивают на том, что для более правильного отражения реальности следует учитывать несколько критериев.

Относительно характера критериев мнения также разнятся. Итак, рассмотрим взгляды на проблему классификации наиболее видных ученых-правоведов.

Известный французский компаративист Рене Давид предлагал объединять правовые системы в семьи на основе сочетания двух критериев: идеологического и юридико-технического. Под первым он понимал религиозные и философские основания, принципы, базовые мировоззренческие установки, ценности, укоренившиеся в той или иной системе. Сюда же он относил особенности социальной, политической и экономической сфер общественной жизни. Под вторым — особенности юридической техники, правовых конструкций и понятий. При этом предпочтение он отдавал первому критерию, поскольку он отражает базовые установки, духовную составляющую правовой семьи. Юридическому критерию отводится второстепенная роль. Р. Давид выдвинул идею трихотомии, предлагая делить правовые системы на три семьи: романо-германскую, семью общего права и социалистическую. Правовые системы, не встраивающиеся в эту стройную схему, французский компаративист достаточно произвольно определил в один общий блок под названием «иные правовые системы». Хотя эти «второстепенные» системы «занимают» внушительную часть территории Земли.

К. Цвайгерт и Х. Кётц упрекают Р. Давида в том, что едва ли можно объединить в один блок столь слабо связанные правовые системы, как исламское, иудейское право и право африканских стран. В заслугу Р. Давиду можно поставить то, что он одним из первых выделил в отдельную семью социалистического права. Видимо, именно поэтому в СССР наибольшее распространение получила его классификация. Важно также, что Р. Давид не претендует на универсальность предложенной им классификации, говоря о том, что у каждой классификации есть свои преимущества, каждая обусловлена достижением какой-то конкретной цели.

Поддерживая идею Рене Давида об использовании идеологического и технического критериев, Раймон Леже предлагает также учитывать исторический или социологический критерий. Он подчеркивает, что объединять в одну систему страны с развитой, устойчивой правовой системой и страны, фактически ей не обладающие, не представляется возможным. Эту идею поддерживает В. А. Агафонов, отмечая, что для объединения различных правовых систем в одну группу необходима их совместимость, «юридическая эндогамия», то есть способность к органичному обмену правовыми институтами, нормами, конструкциями.

К. Цвайгерт и Х. Кётц предложили деление, в основу которого был положен так называемый «правовой стиль». Под ним они понимали совокупность пяти факторов:

1) специфики происхождения и становления особенностей юридического мышления,

2) выделяющихся своим своеобразием правовых институтов,

3) их природы,

4) способов толкования,

5) идеологических факторов.

При этом данный научный тандем делит правовые системы на «правовые круги»: романский, германский, скандинавский, англо-американский, социалистический, индусское право, исламское право, право стран Дальнего Востока.

Есть критическое сомнение по поводу разделения романского и германского «кругов», так как сильных различий при их сравнении не обнаруживается. С таким же успехом можно было отделить английское право от американского; очевидно, что некоторые различия есть, но они не настолько существенны, чтобы производить деление на два круга.

Примечательно в связи с этим, что романское и германское право, правда, уже в качестве подгрупп романо-германской правовой системы предлагал выделять Кристофер Осакве. По его мнению, их общность обусловлена сочетанием влияния римского права и местного обычного права, а различие заключается в том, что в романской ветви преобладающую роль сыграло римское право, тогда как в германской — обычное право отдельных земель.

 Сторонники марксистско-ленинской теории, не соглашаясь ни с тем, ни с другим делением, считают, что в основе деления должна лежать стадия общественно-экономического развития — формация.

А. Х. Саидов, например, выделял две большие группы: страны социалистического и буржуазного права и проводил более подробную классификацию уже внутри этих блоков.

Он руководствовался тремя критериями:

– история,

– система источников

– и их структура (то есть, каким образом происходит деление норм права на институты, отрасли и подотрасли).

В итоге в блоке буржуазного права он выделил романо-германскую, латиноамериканскую, скандинавскую, мусульманскую, семью общего права, индусскую, семью обычного права и дальневосточную правовую семью. В социалистическом блоке А. Х. Саидов не выделил дополнительных правовых семей, он говорил лишь о существовании отличающихся друг от друга правовых систем: СССР, Европы, Азии и отдельно выделил Кубу.

По мнению М. Н. Марченко, критерии, положенные в основу классификации, должны носить постоянный и объективный характер; он также отмечает, что при одновременном наличии нескольких критериев деления правовых систем на самостоятельные группы один из критериев должен носить главенствующий характер.

В основе деления правовых систем на семьи, предложенного Д. Кларком и Дж. Мэрримэном, лежат правовые традиции. Они выделяют три правовые семьи: общее, цивильное и социалистическое право. Подобно Р. Давиду они относят то, что не вписалось в их схему, ко «всем остальным» правовым семьям, где можно выделить корейское, японское, китайское, африканское, исламское, индусское и иудейское право. Как видно, эти «остаточные» правовые семьи принадлежат к странам Африки, Азии и Ближнего Востока.

Французский правовед Адемар Эсмайн считал, что для того, чтобы провести качественное сравнение правовых систем не следует брать за основу законодательные различия. По его мнению, подобное сравнение некорректно, так как институты в правовых системах трудно сопоставить. Он предлагал вычленять особенности исторического развития, специфику народного менталитета и на этой основе объединять правовые системы в группы.

В итоге он выделил пять таких группы: латинскую, германскую, англо-саксонскую, славянскую и мусульманскую. Согласно классификации А. Эйсмана, получается, что в фокусе его внимания было не право, а скорее общественный строй. Данный подход не дает ответа на вопрос, почему, например, Турцию и Японию, имеющих значительные социокультурные отличия от западноевропейских стран, принято относить к романо-германской правовой системе. Следовательно, в основу классификации все-таки должны быть положены юридические признаки. Хотя К. Цвайгерт и Х. Кётц считают, что деление, предложенное А. Эсмайном, для своего временем является прогрессивным и новаторским.

Еще одну классификацию предложил итальянский правовед Уго Маттеи. Он делил все правовые системы на три группы: в первой доминирует «профессиональное право», причем право достаточно четко отделено от политики; во второй преобладает «политическое право», огромная роль принадлежит идеологии, она сильно влияет на правовую сферу; и в третьей превалирует «традиционное право», где центральную роль играет религия. В качестве интересного аргумента, подтверждающего тезис о том, что ни одну из существующих классификаций нельзя признать абсолютной, окончательной, утвердившейся раз и навсегда, Г. Г. Небратенко приводит яркий пример с таблицей Менделеева, показывая, что даже нечто постулируемое и кажущееся незыблемым допускает добавления новых элементов, которые в силу объективных причин не могли быть открыты ранее.

Таким образом, мы видим, что в основе классификаций правовых систем большинства компаративистов лежит три критерия:

1) условия исторического развития, которые накладывают существенный отпечаток на все правовые системы, входящие в состав семьи;

2) система институтов права, их специфика;

3) структура правовых семей, позволяющая понять характер отношений между нормами, институтами, отраслями.

Видимо, единого мнения выработать невозможно, поскольку каждый ученый считает существенными разные признаки. Сложность выработки универсальной классификации заключается еще и в том, что правовые систем постоянно трансформируются, заимствуют тенденции из других систем, происходит их сближение. Таким образом, становится все сложнее понять, куда отнести ту или иную систему. Представляется, что прийти к общему знаменателю в данном случае не удастся. А разнообразие точек зрения стоит рассматривать в позитивном ключе: оно позволяет взглянуть на классификацию правовых систем с различных взаимодополняющих ракурсов, как на процесс формирования из фрагментов мозаики целостной картины.