Полезные ископаемые в степи в россии

Стратегия

Добыча и транспортировка полезных ископаемых (включая углеводороды) – один из важнейших факторов, угрожающих сохранению степей в большинстве наших стран. Важная особенность: горнорудная, угольная и нефтегазовая промышленность часто развивается как раз в тех регионах и на тех территориях, где по причинам экстремальности климата, засушливости и пересеченности рельефа риск распашки степей был относительно невелик. В том числе, это последние крупные регионы, где степи еще сохраняют доминирование в ландшафте и используются в традиционном режиме кочевого и полукочевого скотоводства. Монголия, автономные районы Китая, Внутренняя Монголия и Синьцзян, российские республики Тыва, Алтай и Бурятия – во всей горно-степной области Внутренней Азии, мало пригодной для земледелия, горнодобывающие компании представляют особенно серьезную угрозу степным экосистемам.

Практически любая разработка недр подразумевает прямое уничтожение природных экосистем. Шахты, карьеры, отвалы, запруженные и отведенные в каналы реки существенно меняют ландшафт, вызывая изменения экосистем в масштабе целых водосборов и речных бассейнов. Сеть инфраструктуры добывающей промышленности (автомобильные и железные дороги, газо- и нефтепроводы, ЛЭП и прочие коммуникации, вахтовые поселки и др.) опутывает еще более обширные территории, фрагментируя степные массивы и популяции уязвимых видов, становясь постоянной угрозой для диких животных. Даже в штатном режиме добыча и первичная доработка ископаемого сырья часто являются мощным источником загрязнения воздуха и природных вод, отравой самого разного рода (включая чрезвычайно ядовитые соединения тяжелых металлов, диоксины, цианиды и пр.), пылью (нередко также ядовитой), а также шумового и теплового загрязнения. А ведь на этом производстве нередки аварии и катастрофы…

Конечно, это становится проблемой и для людей, вся жизнь которых была тесно связана со степными экосистемами – местных скотоводов. Деятельность горнодобывающих и нефтегазовых компаний очень плохо совместима с традиционным кочевым скотоводством. Помимо общей порчи природной среды и деградации экосистем возникает множество специфических конфликтов: местных жителей сгоняют с земли, маршруты кочевок перерезаются элементами линейной инфраструктуры и закупориваются промышленными объектами, портятся или становятся недоступными жизненно важные источники воды. В результате на огромных территориях прекращается многовековая практика использования центральноазиатских степей кочевыми скотоводами. Экологические эффекты этого многообразны и неоднозначны. Но если утрата степных экосистем и связанных с ними видов волнует, чаще всего, только немногочисленных природоохранников, то грубое вмешательство в жизнь местного населения чревато социальным взрывом с непредсказуемо глубокими политическими последствиями. Весна 2011 г. дала два показательных примера, как это может быть.

В аймаке Шилингол Внутренней Монголии местные монголы-скотоводы отчаялись найти управу на угледобывающую компанию и самовольно перекрыли путь грузовикам, вывозившим добытый уголь напрямик от угольного разреза через степное пастбище. Ожесточение с обеих сторон было велико и привело к трагедии. 11 мая 2011 г. разозленный водитель многотонного грузовика сознательно сбил одного из пикетчиков. Пять дней спустя в том районе произошла еще одна вспышка насилия, местные жители штурмовали угольную шахту, в ходе массовой драки один человек был убит и 14 ранено. За этими событиями последовали массовые волнения, в несколько дней охватившие практически весь аймак. В местном хошунном центре Узэмчин и соседнем Шулунхух, в аймачном центре Шилинхот и даже в столице Внутренней Монголии городе Хух-Хото прошли демонстрации скотоводов, студентов и старшеклассников, неизменно заканчивавшиеся (а часто и предварявшиеся) столкновениями с полицией. Затем основные дороги были перекрыты военными, в города введена военная полиция, отключен Интернет, в школах и вузах отменены занятия. Волнения, видимо, были усмирены. Точная картина пока неясна, но в протесты явно были вовлечены многие тысячи людей, число полицейских и солдат, занятых в их подавлении – видимо того же порядка. К чести партийных и государственных властей, они заняли достаточно взвешенную позицию. Работа угольного разреза возле которого погиб пикетчик, приостановлена впредь до окончания разбирательства и устранения нарушений. Угольную компанию обязали выплатить местным пастухам компенсацию за проведение дороги через пастбища (1,5 млн юаней*) и обеспечить регулярный противопылевой полив дороги (на сумму в 900 тыс. юаней ежегодно). В своих выступлениях руководители автономного района признали серьезность экологических проблем и обещали обеспечить общественное участие в контроле за угольными компаниями и гласность в принятии решений. В Шилинголе проведена срочная проверка угледобывающих предприятий, после которой работа четырех из них прекращена и еще 34 приостановлена.

Значит ли это, что история благополучно завершилась? Разумеется, нет. Проблема в данном случае не может быть решена ни более строгим контролем, ни компенсациями. Приоритет развития Внутренней Монголии　– угольная и горнорудная добывающая промышленность, углехимия и теплоэнергетика – в таких масштабах, что это не оставляет места традиционному скотоводству и собственно самим скотоводам. Крупные массивы степных экосистем здесь, видимо, тоже перестанут существовать. Объем добычи угля в одной Внутренней Монголии в 1,5 раза превышает всю добычу России, Украины и Казахстана вместе взятых (соответственно, 780 млн т против 323, менее 90 и 103,5 млн т в 2010　г.). При этом на период 2010–2020 гг. в автономном районе запланирован рост площадей карьеров и промышленных объектов в 10 раз (!)　– до 300 тыс. га. Ради развития добывающих отраслей тут и сейчас перебрасываются реки и отчуждаются пастбища; можно представить, что будет при десятикратном увеличении мощностей. Помимо прямой потери земель, скотоводы вынуждены концентрировать скот на оставшихся пастбищах. Это приводит к усиливающемуся скотосбою, который дополняется растущим промышленным загрязнением и опустыниванием вследствие нарушения гидрологического режима территории. Для местных жителей это означает все большее ухудшение условий и разрушение привычного способа жизни – видимо, неизбежны новые протесты, и чем закончится это противостояние – предсказать трудно.

В Монголии прошлый год ознаменовался борьбой общественных организаций за принятие закона «О запрещении разведки и добычи полезных ископаемых в истоках рек, водоохранных зонах и на лесных землях». Хотя степи в названии не упоминаются, закон затрагивает их не менее, чем лесные и водные экосистемы. Дело в том, что лицензиями на разведку и разработку месторождений покрыто уже более 70% территории Монголии. Крупные высокотехнологичные добывающие предприятия в стране пока почти не строятся, зато многие тысячи мелких фирмочек, артелей и одиночных старателей занимаются добычей россыпного золота – прежде всего, в долинах рек (а для Монголии это означает – и в лесах, ибо большинство лесов – долинные). При этом долины беспощадно перекапываются, применяются варварские способы отделения металла, отравляющие водотоки на десятки километров вниз по течению. Для местных кочевых скотоводов это означает опять-таки потерю степных пастбищ, потому что возможность их использования полностью зависит от наличия воды. При существующем в Монголии завышенном поголовье скота ощутимое сокращение доступной для выпаса площади означает пропорциональный рост пастбищной нагрузки на оставшиеся территории – и, как следствие, расширение скотосбоя и опустынивание. Это не говоря о том, что чувствуют люди, вынужденные покидать родные места, ставшие непригодными для их жизни. Закон разрабатывался и продвигался на фоне множества столкновений скотоводов с горнорудными компаниями и старателями.Закон в итоге приняли, но исполнительные власти не торопились его выполнять. Водоохранные зоны не утверждались, разграбление речных долин продолжалось. Еще летом и осенью 2010　г. это привело к инциденту со стрельбой по технике горнодобытчиков и к попыткам самовольно остановить работу золотодобывающих компаний в аймаках Селенгэ и Хентэй. Только после этого правительство в соответствии с принятым законом приостановило (но не аннулировало) первые 254 лицензии.

Общественное Движение в защиту рек и озер обратилось в суд с иском против правительства, которое, по мнению истца, саботировало выполнение закона. Процесс продвигался трудно, и 15 марта 2011 г. суд полностью отказал в удовлетворении иска. При этом представитель Министерства минеральных ресурсов и энергетики заявил, что правительство не намерено требовать от компаний возмещения экологического ущерба. В ответ 19 апреля 2011 г. в столице страны Улан-Баторе прошла конная демонстрация скотоводов в поддержку Движения. Предыдущие подобные демонстрации разгонялись полицией, но конников разогнать не так просто, как пеших людей. Это шествие завершилось появлением на центральной площади – прямо перед зданием Парламента – юрточного лагеря протеста. В конце мая лагерь переехал из центра на окраину города, но противостояние продолжается　– протестующие стреляют из луков по дому правительства, перекрывают вход в здание и препятствуют проезду высших чиновников. Движение подало новый иск, рассмотрение которого назначено на 8 июня. И вновь: каким будет развитие истории　– предсказать невозможно, но очевидно, что это событие политическое и весьма заметное в масштабах страны.

В российской части Внутренней Азии масштабы конфликтов с горнодобытчиками значительно скромнее, но тенденции похожи. На Алтае, в Туве и Бурятии также выдано немало лицензий на разведку и добычу полезных ископаемых в горно-степных ландшафтах. Горнодобывающие компании ведут себя там так же беспардонно, как их коллеги в Китае и Монголии. И хотя в этих республиках ситуация с использованием степных пастбищ значительно отличается от той, что сложилась в обеих Монголиях, освоение месторождений точно так же сопровождается ущемлением прав местного скотоводческого населения, утратой традиционных кочевых маршрутов и пастбищных угодий. Это значит, что и здесь возможны ситуации, когда уничтожение степных экосистем оборачивается политическим кризисом.

Это, как минимум, не должно стать неожиданным.

И. Смелянский, редактор СБ

* 10 юаней = 1,09 евро.

Наверх

4,589 просмотров

Источник

Евразийская степь находятся в умеренном и субтропическом климатических поясах, и простирается на 8 тыс. км от Венгрии на западе через Украину, Россию и Среднюю Азию до Маньчжурии на востоке. Степная зона России представляют собой равнинную местность, покрытую травянистой растительностью и практически лишенную деревьев, за исключением берегов рек. На степных почвах хорошо растут кустарники и множество видов трав.

Евразийская степь на карте Евразии/Wikipedia

Поскольку климат с запада на восток страны приобретает резко континентальный характер, меняется состав флоры и фауны. В степях России очень плодородные земли, поэтому большая часть территории природной зоны была преобразована под сельскохозяйственные угодья. Деятельность человека привела к разрушению огромных участков девственной степи, а также сокращению численности уникальных видов растений и животных.

Географическое расположение и типы степей России

Зона степи на карте России

Степная зона России простирается от Черного моря до Алтая на юге страны. Визуальной северной границей является Тула, реки Кама и Белая. На юге степи доходят до Кавказских гор. Часть зоны лежит на Восточно-Европейской равнине, другая располагается на Западно-Сибирской. При движении с юга на восток степные ландшафты встречаются еще в котловинах Забайкалья. Зона степи граничит с лесостепью на севере, а также полупустынями и пустынями на юге. Природные условия на территории степи неодинаковые. Отсюда разница в составе растительного мира. В России существует 4 следующих типа степей:

Горные: степные земли Кавказа покрыты многочисленными видами трав, за исключением осоковых.
Луговые: занимают большую часть европейской России и Западную Сибирь. В этой ландшафтной зоне растет разнотравье и злаковые. Густой зеленый ковер оживляют яркие цветоносы.
Ковыльные: степи Оренбургской области покрывают разновидности ковыля.
Пустынные: перекати-поле, прутнянка и ковыль встречаются на землях Калмыкии. Растительный покров территории значительно пострадал от деятельности человека.

Климат степей

С юга на восток климат русской степи меняется с умеренно-континентального до резко-континентального. Средняя температура зимой на Восточно-Европейской равнине составляет -5°C. У границ Западно-Европейской равнины эти показатели снижаются до -30°C. Зимы малоснежные, часто дуют ветра.

Весна наступает резко, надвигаясь, благодаря воздушным массам, с юга и юго-запада. В конце марта столбик термометра поднимается до отметки 0°C. Снег быстро тает, новых осадков практически нет.

Температура летом составляет +25°C, большинство дней ясные и солнечные. Осадки приходятся именно на теплое время года, их выпадает не менее 400 мм. Степи характеризуются засушливостью. Суховеи иссушают почву, приводят к эрозии, образуют овраги. Резкий перепад суточных температур на 15°C роднит степи с пустынями. Степная осень продолжительная, ветров практически нет, до ноября средняя температура составляет около 0°C.

Степи на юге России более мягкие благодаря южным ветрам. Ветер с юга приносит влажный воздух, который смягчает зимы и снижает летнюю жару. Зимой в южных областях часто случаются циклоны, а летом в долинах рек образуются туманы.

Степи на западе имеют более суровый климат, зимой, при температуре -50°C почва промерзает на 100 см. Снега выпадает мало, почти никогда не бывает оттепелей. Снежный покров сходит в середине апреля. Лето, продолжительностью три месяца, наступает в мае. Первые заморозки случаются в октябре, через месяц начинается зима.

Растительный и животный мир

Основной покров степи составляют злаковые культуры, растущие пучками, между которыми виднеется земля. Травы хорошо переносят жару и засуху. Некоторые из них сворачивают листву, чтобы избежать испарения. Чаще остальных растений встречается ковыль. Его размер зависит от региона произрастания. Не менее распространен в степи род злаков Тонконог. Колосовидные метелки многолетников являются кормом для животных.

Большинство растений имеет темный окрас листвы, спасающий от лишнего испарения влаги. В степях произрастает ирис карликовый, шалфей луговой, кермек, астрагал, лабазник, шпажник, полынь. Огромное значение играют медоносы: донник, люцерна, гречиха, фацелия, пустырник и подсолнечник.

Фауну степной зоны России нельзя назвать разнообразной. Крупным животным негде спрятаться, поэтому здесь встречаются небольшие зверьки: суслики, сурки, хомяки, тушканчики и ежики. Грызунами питается степная лисица. Мелкие животные служат пищей для волков, диких котов и хорьков. Среди хищных птиц распространены совы, ястребы, луни и канюки. Кроме них, в степях обитают утки, дрофы, журавли и цапли. В степной зоне можно встретить земноводных и рептилий: лягушек, жаб, ящериц и змей. Степные антилопы, сайгаки, живут стадами, и приспособились долгое время обходиться без воды.

Почвы

Чернозем сформировался под воздействием высоких температур и пониженной влажности. Он отличается высокой плодородностью. В верхних слоях активно формируется гумус. Его горизонт в районе Кубани достигает 100 см. Южнее, из-за засухи, часто встречаются засоленные и солончаковые почвы. Во многих районах на поверхности активно протекает процесс эрозии. В условиях засухи можно наблюдать вымывание из верхнего слоя кальция, магния и натрия. В черноземе содержатся миллиарды полезных почвенных микроорганизмов. Распаханные земли степей дают 80% от всей земледельческой продукции России.

Хозяйственная деятельность

Первые поселенцы степей занимались скотоводством. Затем люди начали активно распахивать земли и засеивать их. Сегодня на этих территориях выращивают кукурузу, пшеницу, подсолнечник и рис. Обилие света и тепла позволяют растить бахчевые культуры, дыни и арбузы. На юге часть земель отведена под виноградники.

Травяной покров — это отличная кормовая база для скота. В степной зоне занимаются разведением птицы, овец, свиней и коров. В крупных городах работают заводы. Рельеф позволяет отстраивать длинные автомагистрали. Степи плотно населены, большие города соседствуют с малонаселенными деревнями.

Экологические проблемы степей России

Деятельность человека, водная и ветровая эрозия приводят к опустыниванию степей. Земля становится непригодной для выращивания урожая, снижается плодородие почв. Из-за сокращения растительности на спад идут популяция животных. В борьбе за урожай человек применяет удобрения, которые загрязняют хрупкую экосистему. Искусственный полив приводит к засолению грунта.

Чтобы сохранить уникальный биом степи, необходимо усилить меры по защите редких растений и животных, создать новые заповедные территории. На охраняемых территориях уязвимые виды смогут быстрее восстановится. Степи России еще можно сберечь, но для этого необходимы совместные усилия государства и гражданского общества.

Не нашли, то что искали? Используйте форму поиска по сайту

Источник

Наверное, правильнее всего этот материал начать со стихов Петра Вяземского и Ивана Бунина. Эти строки о том, что я почувствовал, когда познакомился с академиком Чибилёвым и той наукой, которой он предан и которой посвятил свою жизнь. Итак, Петр Вяземский:

Бесконечная Россия

Словно вечность на земле!

Едешь, едешь, едешь, едешь,

Дни и версты нипочем!

Тонут время и пространство

В необъятности твоей.

И об этой “необъятности” известно было мало, пока не появился молодой ученый Чибилёв. Именно благодаря его настойчивости удалось “лирику” степей воссоединить с “физикой”.

Вспоминается горячая дискуссия начала шестидесятых годов прошлого столетия: “физики” или “лирики”? Тогда прозвучало почти оскорбительное: “Что-то нынче физики в почете, что-то лирики в загоне”. А молодой ученый постарался их поставить рядом, наравне, потому что без поэзии наука о степи теряет свою душу, а, значит, и неповторимость.

Об этом как всегда точно и образно написал Иван Бунин:

Но я люблю, кочующие птицы,

Родные степи. Бедные селенья —

Моя отчизна; я вернулся к ней,

Усталый от скитаний одиноких,

И понял красоту в ее печали

И счастие — в печальной красоте.

“История наших степей печальная и прекрасна, потому что в ней отразилось бытие наших предков, да и нас самих”, — сказал в своей Демидовской лекции академик Чибилёв.

Промолчать, конечно же, он не мог — слишком уж “болезненна” та область науки, которую он представляет. Это география и биология, охрана среды и сохранение природы, короче говоря — наша жизнь.

Кстати, финиш дискуссии “физиков” и “лириков” в 2020 году стал своеобразным: самая престижная в научной среде Демидовская премия была вручена физику Ю. Ц. Оганесяну за открытие нового элемента, который пополнил Менделеевскую таблицу, и двум “лирикам” — академикам В. В. Рожнову и А. А. Чибилёву.

Мысли вслух. “На огромном степном пространстве разворачивались многочисленные баталии, оказавшие большое влияние на ход истории. Из беспокойных степных просторов исходили угрозы для оседлых цивилизаций, которые с целью защиты воздвигли различные заградительные сооружения, защитные линии, стены, рвы, которые могут сегодня идентифицироваться как внешние границы Степной Евразии. Это и Великая Китайская стена на восточной оконечности степей, Римская стена или Сарматский Вал в Сербии и Венгрии, многочисленные валы (Троянов, Змиев валы и др.) в Румынии и Галиции на западе Степного пояса. От беспокойного степного мира пыталось отгородиться и Русское государство, создав Тульские Засеки, Татарский Вал между Тамбовом и Липецком, Белгородскую защитную черту, а затем — Петров Вал между Волгой и Доном, Закамский Вал в Заволжье, Вал Перовского в Зауралье и другие. Аналогичную роль выполняла Дербентская Стена, воздвигнутая Сасанидами в 6 веке н. э. для закрытия Каспийского прохода. Следов подобных сооружений намного больше, чем мы думаем”.

Демидовскую лекцию, произнесенную перед студентами и преподавателями Уральского университета, Александр Александрович начал так:

— Слово “заповедный” не имеет аналогов в других языках. Есть понятия “парки”, “природные памятники”. В 1895 году В. В. Докучаев впервые ввел понятие “заповедник” как участок природы. И он обратил внимание именно на степи, которые больше всего пострадали уже к тому времени от деятельности человека. Заповедные дело переживало разные эпохи; от идеи Докучаева, через проект 46 заповедников, выбранных Семеновым-Тян-Шанским в России, через воздание частного заповедника на юге Украины — Аскании-Нова, наконец, к государственному Ильменскому заповеднику. И вот 1933-й год: первый съезд по охране природы, на котором провозглашается лозунг: “Надо сорвать фетиш с неприкосновенности природы и заселить ее полезными растениями”. Одновременно создается Главприрода, которой предстоит защищать как раз то, что надлежит “преобразовать”. Вот так, с одной стороны — “покорение” природы, с другой — ее сохранение. Это борьба. И она продолжается до сегодняшнего дня. Борьба между “покорителями” и “защитниками” природы…

В нашей беседе академик замечает:

— Питер — это окно в Европу, а Оренбург — это ворота России в Азию. Но если там море, то у нас степь.

Как появился Институт степи

— Красиво звучит и … убедительно!

— Животные, в том числе и из Красной книги, нуждаются в своем доме. Какие-то из них приспосабливаются к новым условиям, когда они изменяются, но есть и такие, которые погибают. И их, конечно же, большинство. Итак, нужны “острова выживания”, которые должны быть рядом с человеком. Одно из величайших достижений Академии наук — это создание системы заповедников. 5 мая 2020 года исполнилось 100 со дня создания первого национального заповедника — Ильменского. Заповедник появился на Урале не случайно — именно этот район России во многом определяет ее судьбу и развитие. И естественно, что придя к руководству Уральского Отделения Академии наук СССР, академик Геннадий Андреевич Месяц, хотя и физик по жизни, выступил активно за создания специального института, который занимался бы исследованиям природных ресурсов Урала, не только его недр, но и природной среды. Так появился Институт степи, которым мне посчастливилось руководить с момента его рождения.

— Почему именно степь привлекла внимание, а не горы, к примеру, или вулканы?

— В ХХ веке в Советском Союзе мы практически лишились степей. Сначала в Европейской части страны, а затем и на Востоке. То нефть добывали, то газ, то различные полезные ископаемые… И не задумывались совершенно о том, что губим степи. У нас было порядка 200 исследовательских институтов, а степями занимались в основном институты, связанные с нефтью, или с сельским хозяйством. Наш институт возник как своеобразный протест против наступления на степь — это уникального природного образования.

— И еще, наверное, потомку, что вы родились и выросли в степи, не так ли?

— Конечно. После войны появились грандиозные проекты так называемого “преобразования природы”. Это освоение новых земель, целина, мелиорация и так далее. По сути дела шло планомерное уничтожение степей. И когда появилась “Красная книга”, то оказалось, что исчезает множество видов. А это индикатор состояния природной среды. То есть становится понятным, насколько она пригодна для жизни.

— То есть и освоение целины способствовало появлению вашего института?

— Это своеобразная реакция на происходящее в степной зоне. На Урале поняли, что нужно создавать специальный институт, где изучались именно эти проблемы. И второе: заповедники.

— Что вы имеете в виду?

— В Советском Союзе было 200 заповедников. Они создавались в труднодоступных местах — в горной местности, в пустыне, в таежных районах. И ни одного заповедника в степях! Эталоны степной природы не сохранялись, хотя идея заповедников в свое время родилась именно в степи. Более сто лет назад легендарный Докучаев обратил внимание на то, что изменяется степная природа. Он попытался в 1892-м году создать степные станции, чтобы изучать механизм образования чернозема. Как известно, это самые продуктивные почвы, которые обеспечивают нашу продовольственную безопасность. К сожалению, ему это сделать не удалось. Были небольшие степные участки на Украине, где велись исследования, но это лишь эпизоды… Мы же повели масштабные работы — создали не один заповедник, а сразу четыре!

— То есть это своеобразные спасательные работы?

— Конечно. Мы постарались сохранить то, что еще осталось от степи. И теперь мы изучаем, как человеческая цивилизация воздействует на почву, растения, ландшафт, природную среду. С одной стороны наш Институт занимается изучением степных ландшафтов — а они очень разнообразные! — а с другой — выработка таких технологий, чтобы сохранить природную среду, в которой человеку было бы жить комфортно.

Мысли вслух. “Северные и южные границы степного типа ландшафта определяют, в первую очередь, климатические факторы, конкретно — показатели водно-теплового режима. Эти показатели классически проявляют себя на равнинах. При этом любая возвышенность или низкогорье в пределах широтного пояса степей (Донецкий кряж, Приволжская возвышенность, Казахский мелкосопочник и др.) приводят к формированию лесостепных островов и полуостровов, которые вдаются далеко на юг в пределы зоны. И, напротив, низменные равнины Приаралья, Прикаспия, Причерноморья, сложенные морскими аккумулятивными отложениями, способствуют продвижению на север пустынно-степных ландшафтов. На природные различия, обусловленные высотно-геоморфологическими и литологическими факторами, накладывается общее нарастание континентальности климата с запада на восток. В этих условиях формируется удивительно разнообразный облик ландшафтов Степной Евразии, которая, наряду с классическими плакорными степями, вмещает в себя островные степные боры и степные дубравы, березово-осиновые колки, байрачные леса, степные озера и соры, степные и облесенные холмогорья и низкогорья, пустынно-степные каменистые плоскогорья и, наконец, поймы больших и средних рек с интразональными лесами и лугами”.

— Значит, степей у нас очень много?

— Степной пояс очень протяженный — порядка восьми с половиной тысяч километров: от Австрии до Китая. Что характерно для него? Открытый характер, хотя лесов в степи тоже много. Сейчас говорят о природно-похожих технологиях, так вот в степи их бесконечное количество — ищи, познавай, изучай и применяй!

— Это и послужило одной из причин образования института?

— Наш институт появился в те годы, когда институты закрывались. Однако руководители Академии и академик Месяц прекрасно понимали, сколь важны работы по степи для страны. И потому они поддержали инициативу группы исследователей, которую я возглавлял. Так появился единственный на Урале институт географического профиля, хотя, подчеркиваю, шли трудные 90-е годы. Постепенно наш институт стал единственным в Евразии по изучению степей, и он признан во всем мире.

Природу нужно защищать от Министерства природных ресурсов

— У вас страсть к созданию заповедников. Мне кажется, что они всегда у нас были на особом положении…

— Нет, это не так. Вокруг них всегда шла ожесточенная борьба. В 1951-м году территория заповедников сокращается в 11 раз! Многие из них закрываются, площади других сокращаются, ликвидируется Главное управление по заповедникам. Кстати, до нынешнего дня оно так и не восстановлено. И позже идет борьба вокруг заповедников. Они то открываются, то закрываются — все зависит от того, как власть использует их. Часто для того, чтобы “залатать дыры в бюджете”. Это прежде всего связано с лесным богатством.

— А каково положение сейчас? Не с лесами — они ведь нещадно вырубаются, а с заповедниками?

— В Российской Федерации действует 108 государственных заповедника и 63 национальных парка. Любопытно, что сейчас заповедники находятся в Министерстве природных ресурсов. То есть в том самом ведомстве, которое командует нефтью, газом, различными месторождениями… Как раз от деятельности этого министерства и нужно защищать природу!

— Мы живем в парадоксальное время…

— Всего один пример. “Бузулукский бор”. Уникальное природное образование — лес на границе степи. Но там нашли нефть, и, конечно же, заповедник был закрыт. Однако во время добычи нефти произошло несколько крупных аварий — работы пришлось прекратить. Защитники природы добились того, чтобы здесь организовать природный парк, открыть его для туристов. Наконец, это удалось сделать. Заповедник организовать уже было нельзя, так как природные ландшафты после нефтяников перестали существовать в своем первозданном виде. Итак, создан парк. И вдруг мы узнаем, что начинается тендер по добыче нефти. Где? Конечно же, в “Бузулукском бору”! Ну что к этому можно добавить!?

Мысли вслух. “На протяжении почти двадцати веков — от государственных образований скифов до Ногайской Орды — Великая степь испытала на себе мощное воздействие сменявших друг друга степных империй, которые определили тот облик евразийской степи, который застали естествоиспытатели 18-19 веков и первые переселенцы из европейских губерний России. Кочевое и полукочевое скотоводство, доминировавшее в открытых ландшафтах степных империй, являлось интегрирующим фактором для равнинных экосистем. Численность и состав скота, в свою очередь, регулировались сезонными колебаниями погоды, джутами и другими стихийными бедствиями.
На равнинных пространствах Европы, Казахстана, Сибири в течение многих веков скотоводы-кочевники не только подходили вплотную к полосе мелколиственных и широколиственных лесов, но и имели в южной ее части свои летние кочевья, истребляли леса и способствовали продвижению степной растительности далеко на север. Известно, например, что половецкие кочевья были под Харьковом и Воронежем и даже до реки Оки близ Рязани. До полосы южной лесостепи паслись стада кочевников.
В сухие годы южные форпосты лесной растительности наполнялись сотнями тысяч голов скота, что ослабляло биологические позиции леса. Скот, вытаптывая луговую растительность, приносил с собой семена степных злаков, приспособившихся к вытаптыванию. Луговая растительность уступала место степной — происходил процесс остепнения лугов, их “отипчакования”. Типчак — типичный злак южных степей, устойчивый к вытаптыванию, продвигался все дальше на север”.

— И что же делать?

— Есть несколько направлений, которые нужно четко разделить, — отвечает ученый. — Одно из них — использование природных ресурсов для экономики. Понятно, что она не может развиваться без вмешательства человека в среду обитания. Это понятно и объяснимо.

Но одновременно мы должны заботиться и о том, чтобы сохранить природную среду для научных исследований, для изучения ее, для познания законов ее развития. Без этого человечество не может развиваться и жить, так как надо знать и понимать, откуда мы родом и какими нитями связаны с окружающим миром. Это “острова первозданной природы”. Не следует забывать слов Энгельса, что “человек — это часть природы”.

Академик Чибилёв затронул главную особенность нашего времени — то особое внимание, которое нынче уделяется экологии. Наука эта пока довольно неопределенная, в ней множество направлений, но мы будем пользоваться теми понятиями, которые ввел в наш обиход великий В. И. Вернадский, то есть речь идет о ноосфере.

Я считаю, что академик Чибилёв — один из его Учеников, а не только сторонник его идей. Последователей, как известно, множество, а вот тех, кто воплощает идеи Вернадского в жизнь, то есть “учеников”, по пальцам можно пересчитать. Впрочем, это мое личное мнение…