Отцы и дети в наше время полезнее всего отрицание мы отрицаем

             Âëàäèìèð Ãîëäèí

       È.Ñ. Òóðãåíåâ “Îòöû è äåòè”. Ñòàòüÿ 4.

«ÎÒÖÛ È ÄÅÒÈ»

 ïåðâîé ãëàâå ðîìàíà óìåñòèëàñü èñòîðèÿ òð¸õ ïîêîëåíèé. Òóðãåíåâ â äëèííûõ ïðåäëîæåíèÿõ çàëîæèë ïñèõîëîãè÷åñêóþ ãëóáèíó æèçíè ïðåäêîâ. Àâòîð ïðåäñòàâëÿåò ÷èòàòåëþ ãëàâíûõ ãåðîåâ ñ ïåðâûõ ãëàâ ðîìàíà: Êèðñàíîâà, Àðêàäèÿ Íèêîëàåâè÷à è Áàçàðîâà, Åâãåíèÿ Âàñèëüåâè÷à. Áàçàðîâ ïîÿâëÿåòñÿ ïåðåä ÷èòàòåëåì, êàê ÷åëîâåê «âåùü â ñåáå», ïðîèçíîñèò ñâî¸ îò÷åñòâî â ñîêðàùåííîì âèäå, ïðîìîë÷àë è íè÷åãî íå îòâåòèë íà ñëîâà îòöà Àðêàäèÿ, Íèêîëàÿ Ïåòðîâè÷à, ÷åðåç ìèíóòó ïðèñâîèë íîâóþ êëè÷êó «Òîëñòîáîðîäûé» – ÿìùèêó.

Ñ ïåðâîãî çíàêîìñòâà íå çàëàäèëèñü îòíîøåíèÿ ìåæäó Áàçàðîâûì è áðàòîì õîçÿèíà ïîìåñòüÿ Êèðñàíîâûì, Ïàâëîì Ïåòðîâè÷åì. Ïåðâûé, äâîðÿíèí ñ ìàëûì ôèíàíñîâûì äîõîäîì è âûñîêèì ñàìîìíåíèåì âî âñåì, îñíîâàííîì íà þíîøåñêîì ìàêñèìàëèçìå, âîçíèêøåì íåèçâåñòíî îòêóäà. Âòîðîé, àðèñòîêðàò, ïðèâûêøèé ê óñïåõó è âíèìàíèþ â îáùåñòâå. Óæå èçíà÷àëüíî âî âñòðå÷å ýòèõ äâóõ ëþäåé çàëîæåí êîíôëèêò ïîêîëåíèé.
Çà óòðåííèì ÷àåì, áðàòüÿ Êèðñàíîâû è Àðêàäèé çàãîâîðèëè î Áàçàðîâå.  ýòîé áåñåäå âïåðâûå ïðîçâó÷àëî ñëîâî «íèãèëèñò». Êàæäûé èç ïðèñóòñòâóþùèõ âûñêàçàë ñâî¸ ìíåíèå î òîì, êàê îíè ïîíèìàþò çíà÷åíèå ýòîãî ñëîâà.

«- Íèãèëèñò, – ïðîãîâîðèë Íèêîëàé Ïåòðîâè÷, – ÷åëîâåê êîòîðûé íè÷åãî íå ïðèçíà¸ò.
– Ñêàæè: êîòîðûé íè÷åãî íå óâàæàåò, – ïîäõâàòèë Ïàâåë Ïåòðîâè÷.
– Êîòîðûé êî âñåìó îòíîñèòñÿ ñ êðèòè÷åñêîé òî÷êè çðåíèÿ, – çàìåòèë Àðêàäèé. Íèãèëèñò – ýòî ÷åëîâåê, êîòîðûé íå ñêëîíÿåòñÿ íè ïåðåä êàêèì àâòîðèòåòîì, êîòîðûé íå ïðèíèìàåò íè îäíîãî ïðèíöèïà íà âåðó, êàêèì áû óâàæåíèåì íè áûë îêðóæåí ýòîò ïðèíöèï».

 Âîîáùå â ðîìàíå ìîæíî âñòðåòèòü íåñêîëüêî íåñòûêîâîê â õàðàêòåðèñòèêå Áàçàðîâà. Àðêàäèé òîëüêî ÷òî óòâåðæäàë â ïÿòîé ãëàâå, ÷òî íèãèëèñò «íå ïðèíèìàåò íè îäíîãî ïðèíöèïà íà âåðó».  øåñòîé ãëàâå Áàçàðîâ ïðèçíàåòñÿ, ÷òî íåìöû íàøè ó÷èòåëÿ, ÷òî òàìîøíèå ó÷¸íûå äåëüíûé íàðîä, çíà÷èò, ó íåãî âñ¸ æå áûëè ñâîè êóìèðû. Òàê è õî÷åòñÿ çäåñü âñïîìíèòü ñëîâà èç «Ðóäèíà»  «Êðàñíîðå÷èå åãî íå ðóññêîå».
Íà çàìå÷àíèå Àðêàäèÿ: «òû ðåøèòåëüíî äóðíîãî ìíåíèÿ î ðóññêèõ». Áàçàðîâ îòâå÷àåò: «Ýêà âàæíîñòü! Ðóññêèé ÷åëîâåê òîëüêî òåì è õîðîø, ÷òî îí ñàì î ñåáå ïðåñêâåðíîãî ìíåíèÿ». Âîò ýòî ïðåêëîíåíèå ïåðåä çàïàäîì, çàðîäèâøååñÿ â Ðîññèè ñî âðåìåí Ïåòðà, â äåâÿòíàäöàòîì âåêå ðàçâèëîñü äî êîëåíîïðåêëîíåíèÿ è ñóùåñòâóåò äî ñåãîäíÿøíåãî äíÿ.

Íî ïðåðâåìñÿ è ïîñëóøàåì Øóáåðòà «Îæèäàíèå», ýòî ïðîèçâåäåíèå èñïîëíÿë îòåö Àðêàäèÿ íà âèîëîí÷åëè. Èíòåðíåò èçîáðåòåíèå äâàäöàòîãî âåêà ïîçâîëÿåò íàì ýòî ñäåëàòü. Îæèäàíèå – ýòî ñèìâîëè÷íî äëÿ ðîìàíà «Îòöû è äåòè».
 
Îæèäàòü äîëãî íå ïðèõîäèòñÿ, óæå â äåñÿòîé ãëàâå ïðîèñõîäèò îòêðîâåííûé ðàçãîâîð ìåæäó Áàçàðîâûì è Àðêàäèåì ñ îäíîé ñòîðîíû è áðàòüÿìè Êèðñàíîâûìè ñ äðóãîé.
Îïóñòèì íåêîòîðóþ ÷àñòü äèñêóññèè, îñòàíîâèìñÿ íà ãëàâíîì. «Àðèñòîêðàòèçì, ëèáåðàëèçì, ïðîãðåññ, ïðèíöèïû, – ãîâîðèë ìåæäó òåì Áàçàðîâ, ïîäóìàåøü, ñêîëüêî èíîñòðàííûõ … è áåñïîëåçíûõ ñëîâ! Ðóññêîìó ÷åëîâåêó îíè äàðîì íå íóæíû.
– ×òî æå åìó íóæíî, ïî-âàøåìó? Ïîñëóøàòü âàñ, òàê ìû íàõîäèìñÿ âíå ÷åëîâå÷åñòâà, âíå åãî çàêîíîâ. Ïîìèëóéòå – ëîãèêà èñòîðèè òðåáóåò…
– Äà íà ÷òî íàì ýòà ëîãèêà? Ìû è áåç íå¸ îáõîäèìñÿ.
– Êàê òàê?
– Äà òàê æå. Ïàâåë Ïåòðîâè÷, – âçìàõíóë ðóêàìè.
– ß âàñ íå ïîíèìàþ ïîñëå ýòîãî. Âû îñêîðáëÿåòå ðóññêèé íàðîä.
– ß óæå ãîâîðèë âàì, äÿäþøêà, ÷òî ìû íå ïðèçíà¸ì àâòîðèòåòîâ, – âìåøàëñÿ Àðêàäèé.
Ìû äåéñòâóåì â ñèëó òîãî, ÷òî ìû ïðèçíàåì ïîëåçíûì, – ïðîìîëâèë Áàçàðîâ. –  òåïåðåøíåå âðåìÿ ïîëåçíåå âñåãî îòðèöàíèå – ìû îòðèöàåì.
– Âñ¸?
– Âñ¸.
 – Êàê? Íå òîëüêî èñêóññòâî, ïîýçèþ… íî è… ñòðàøíî âûìîëâèòü…
– Âñ¸, – ñ íåâûðàçèìûì ñïîêîéñòâèåì ïîâòîðèë Áàçàðîâ…
– Îäíàêî ïîçâîëüòå, – çàãîâîðèë Íèêîëàé Ïåòðîâè÷. – Âû âñ¸ îòðèöàåòå, èëè, âûðàæàÿñü òî÷íåå, âû âñ¸ ðàçðóøàåò兠 Äà âåäü íàäîáíî æå è ñòðîèòü.
– Ýòî óæå íå íàøå äåë Ñïåðâà íóæíî ìåñòî ðàñ÷èñòèòü.
– Ñîâðåìåííîå ñîñòîÿíèå íàðîäà ýòîãî òðåáóåò, ñ âàæíîñòüþ ïðèáàâèë Àðêàäèé.
– Ñòàëî áûòü, âû èä¸òå ïðîòèâ ñâîåãî íàðîäà?
– À õîòÿ áû è òàê? – âîñêëèêíóë Áàçàðîâ. – Íàðîä ïîëàãàåò, ÷òî êîãäà ãðîì ãðåìèò, ýòî Èëüÿ ïðîðîê â êîëåñíèöå ïî íåáó ðàçúåçæàåò. ×òî æ? Ìíå ñîãëàøàòüñÿ ñ íèì? Äà ïðèòîì – îí ðóññêèé, à ðàçâå ÿ ñàì íå ðóññêèé?
– Íåò, âû íå ðóññêèé ïîñëå âñåãî, ÷òî âû ñêàçàëè! ß âàñ çà ðóññêîãî ïðèçíàòü íå ìîãó».

Ïî-âèäèìîìó, äîñòàòî÷íî öèòèðîâàòü ñîäåðæàíèå ýòîé äèñêóññèè, êòî çàèíòåðåñîâàëñÿ, òîò ìîæåò âåðíóòüñÿ ê ïåðâîèñòî÷íèêó, ê ðîìàíó «Îòöû è äåòè». Çäåñü ïîðà çàäóìàòüñÿ íàä òåì, ÷òî óæå âûñêàçàíî.

Âî-ïåðâûõ, â ñîâåòñêîå âðåìÿ íà ýòîò äèàëîã íè â øêîëå, íè â èíñòèòóòå íå îáðàùàëè âíèìàíèÿ. Âðåìÿ áûëî ñóðîâîå, è òî÷êà çðåíèÿ áûëà åäèíîé, ëþáîå ìíåíèå ñ ëè÷íîé êî÷êè çðåíèÿ ïðåñëåäîâàëîñü. Íî êàê ýòè ñëîâà íàïîìèíàþò áîëüøåâèñòñêóþ äèàëåêòèêó.

Âî-âòîðûõ, ïîðàæàåò ãëóáèíà ìûñëåé âëîæåííûõ Òóðãåíåâûì â óñòà ñâîèõ ëèòåðàòóðíûõ ãåðîåâ. Åñòåñòâåííî, Òóðãåíåâ íå áûë ïðîðîêîì, íî âäóìàéòåñü, êàê îí òî÷íî îïèñàë ñîâñåì íåäàë¸êîå áóäóùåå äëÿ Ðîññèè. Ðîìàí áûë îïóáëèêîâàí â 1861 ãîäó, à îêòÿáðüñêèé ïåðåâîðîò â Ðîññèè ñâåðøèëñÿ â 1917, ïðîøëî êàêèõ-òî íåïîëíûõ øåñòüäåñÿò ëåò. Äëÿ èñòîðèè ýòî ìãíîâåíèå.

Â-òðåòüèõ, âîçíèêàåò çàêîííûé âîïðîñ: «Ïî êîìó äåëàë Ëåíèí ðåâîëþöèþ â Ðîññèè, ïî Ìàðêñó, èëè ïî Òóðãåíåâó?» Äàâàéòå çàäóìàåìñÿ, â 1861 ãîäó â Ðîññèè áûëî îòìåíåíî êðåïîñòíîå ïðàâî, íî íàøè ðåâîëþöèîíåðû âñ¸ ñìîòðåëè íà Çàïàä è æäàëè ðåâîëþöèè ïî èõ îáðàçöó. Íî â 1861 ãîäó äî Ïàðèæñêîé êîììóíû åù¸ íóæíî áûëî ïðîæèòü äåâÿòü ëåò. Àíàðõèñò, ÷ëåí 1 Èíòåðíàöèîíàëà è Ïàðèæñêîé êîììóíû Ýæåí Ïîòüå íàïèñàë çíàìåíèòóþ Ìàðñåëüåçó â 1871 ãîäó. Àðêàäèé Êîö âïåðâûå ïåðåâåë Ìàðñåëüåçó íà ðóññêèé ÿçûê â 1902 ãîäó, è òîëüêî ïîñëå íåñêîëüêèõ åãî ïåðåâîäîâ Ìàðñåëüåçà â ÑÑÑÐ ïðåâðàòèëàñü â ãèìí Èíòåðíàöèîíàëà, à çàòåì è â ãèìí ÑÑÑÐ (1922-1944).

Ñòàðøåå ïîêîëåíèå, ÿ äóìàþ, íå çàáûëè ñëîâà èç òîãî ãèìíà:
Âåñü ìèð íàñèëèÿ ìû ðàçðóøèì
Äî îñíîâàíèÿ, à çàòåì
Ìû íàø, ìû íîâûé ìèð ïîñòðîèì –
Êòî áûë íèêåì, òîò ñòàíåò âñåì.

Íåâàæíî ïî êîìó áîëüøåâèêè â Ðîññèè äåëàëè ðåâîëþöèþ, âàæíî òî, ÷òî Òóðãåíåâ âèäåë èñòîêè çàðîæäàþùåãîñÿ äâèæåíèÿ, è ïðàêòè÷åñêè ôèíàë åãî.

À ñåé÷àñ âåðí¸ìñÿ ê äèñêóññèè áðàòüåâ Êèðñàíîâûõ ñ Áàçàðîâûì è Àðêàäèåì. ×èòàòåëü áåç òðóäà íàéä¸ò ñîçâó÷íûå ñëîâà èç ýòîé äèñêóññèè ñî ñëîâàìè ãèìíà â ïåðåâîäå Êîöà. È çäåñü æå âñïîìíèì íàøó ñîâñåì íåäàë¸êóþ èñòîðèþ è ñëîâà Ïàâëà Ïåòðîâè÷à: «Ìàòåðèàëèçì, êîòîðûé âû ïðîïîâåäóåòå, áûë óæå íå ðàç â õîäó è âñåãäà îêàçûâàëñÿ íåñîñòîÿòåëüíû셻

Ïîñëå äåñÿòîé ãëàâû ïîâåñòâîâàíèå â ðîìàíå ïðèîáðåòàåò âêóñ ïðåäûäóùåãî ðîìàíà «Äâîðÿíñêîå ãíåçäî» òå æå ñâåòñêèå âñòðå÷è íà ãóáåðíñêîì óðîâíå, òå æå óæèìêè äàì è öèíèçì ìîëîäûõ ìóæ÷èí. Âûïèòîå øàìïàíñêîå ó ãîñïîæè Êóêøèíîé. Ëüñòèâîñòü Ñèòíèêîâà, áàë ó ãóáåðíàòîðà âñ¸ ýòî óæå çíàêîìî â ìåëî÷àõ. Íî âîò çíàêîìñòâî ñ Îäèíöîâîé âíîñèò íåêîòîðûé ðàçëàä â óìîíàñòðîåíèÿ Áàçàðîâà, è, êîíå÷íî, ÷èòàòåëÿ.

 Åãî öèíèçì: «Êàêîå áîãàòîå òåëî! – õîòü ñåé÷àñ â àíàòîìè÷åñêèé òåàòð», çàêàí÷èâàåòñÿ åãî ñìóùåíèåì è ïðèçíàíèåì «êàêîé ÿ ñìèðíåíüêèé ñòàë». Áàçàðîâ ïîêà ãîñòèë ó Îäèíöîâîé, íå ãóëÿë îäèí ïî óòðàì è íå «ðåçàë» ëÿãóøåê. Îáðàç Áàçàðîâà, êàêèì åãî íà÷àë ðèñîâàòü äëÿ ÷èòàòåëÿ Èâàí Ñåðãååâè÷, íà÷èíàåò òóñêíåòü è õîòÿ áû â îäíîé æèçíåííîé ïîçèöèè, îòíîøåíèå ê æåíùèíå, ñîâñåì ñêóêîæèâàåòñÿ. Îäèíöîâà îò ñêóêè çàáàâëÿåòñÿ ñ Áàçàðîâûì è ïóòåì íå ñëîæíûõ æåíñêèõ óëîâîê è íàâîäÿùèõ âîïðîñîâ äàåò «ïîíÿòü» Áàçàðîâó, ÷òî îíà ê íåìó ïðèâÿçàëàñü. È âîò òóò âñïëûëà âñÿ íåñîñòîÿòåëüíîñòü «ñèëüíîãî» õàðàêòåðà Áàçàðîâà. Îí îáúÿñíèëñÿ â ëþáâè Îäèíöîâîé. Êîãäà Áàçàðîâ ïîíÿë, ÷òî îí ïîïàë â ðàññòàâëåííûå æåíñêèå ñåòè, è ñðî÷íî ïîêèíóë ãîñòåïðèèìíûé äîì Îäèíöîâîé, îí ïðîäîëæàë õîðîõîðèòüñÿ ïåðåä Àðêàäèåì: «ïî-ìîåìó – ëó÷øå êàìíè áèòü íà ìîñòîâîé, ÷åì ïîçâîëÿòü æåíùèíå çàâëàäåòü õîòÿ áû êîí÷èêîì ïàëüöà». Ñëîâà ñòàðûå è ïðèâû÷íûå äëÿ Áàçàðîâà, íî ìíåíèå-òî ÷èòàòåëÿ ìåíÿåòñÿ. Îñíîâà óáåæäåíèé, õîòÿ áû ïî æåíñêîìó âîïðîñó, ó Áàçàðîâà ðóõíóëà.

Òàê êòî æå òàêîé Áàçàðîâ? Îòêóäà îí, êàê íèãèëèñò ïîÿâèëñÿ? Âîò Ñèòíèêîâ, áàçàðîâñêèé ó÷åíèê, ñðàçó ïðèçíàåòñÿ: «Ïîâåðèòå ëè, ÷òî êîãäà ïðè ìíå Åâãåíèé Âàñèëüåâè÷ â ïåðâûé ðàç ñêàçàë, ÷òî íå äîëæåí ïðèçíàâàòü àâòîðèòåòîâ, ÿ ïî÷óâñòâîâàë òàêîé âîñòîðã… ñëîâíî ïðîçðåë!»  îñíîâå âñåãî ëåæèò ÷åëîâå÷åñêàÿ ïñèõîëîãèÿ.  ìàññå ëþäåé âñåãäà åñòü ÷åì-íèáóäü íåäîâîëüíûå ëè÷íîñòè, ïðîùå ñêàçàòü íèãèëèñòû, äëÿ òàêèõ ëþäåé íóæåí ïîâîäûðü-ïðîïàãàíäèñò. Äëÿ Ñèòíèêîâà è Àðêàäèÿ Êèðñàíîâà òàêèì ïðîïàãàíäèñòîì ñòàë – Áàçàðîâ. Áàçàðîâà «çàðàçèë» ýòîé áàöèëëîé êòî-òî äðóãîé, èëè êíèãè, îïðåäåë¸ííîãî ñîäåðæàíèÿ. Äëÿ íàãëÿäíîñòè ñòîèò ïî÷èòàòü ïîâåñòü Ñîôüè Êîâàëåâñêîé «Íèãèëèñòêà» è ïîíÿòü êàê ýòî ïðîèñõîäèò.

Òóðãåíåâ â ñâîèõ ðîìàíàõ ïðîâîäèò ñâîåãî ðîäà ëèòåðàòóðíîå èññëåäîâàíèå ïðîáëåìû çàðîæäåíèÿ ðåâîëþöèîííîãî äâèæåíèÿ â Ðîññèè, õîòÿ â ÷åòûðåõ ðîìàíàõ îí ñëîâ «ðåâîëþöèÿ» «ðåâîëþöèîíåð», íå èñïîëüçóåò. Âìåñòî ýòîãî îí ââîäèò â ëèòåðàòóðíûé îáîðîò ïî÷òè çàáûòîå ñëîâî «íèãèëèñò». Ïîñëå îïóáëèêîâàíèÿ ðîìàíà ýòî ñëîâî ñòàëî ïîïóëÿðíî, ñ êàêèì-òî íåãàòèâíûì îòòåíêîì, äàæå ñ êàêèì-òî íå î÷åíü ïðèÿòíûì çàïàõîì, êàê ó Â. Äàëÿ: «Íèãèëèçì – áåçîáðàçíîå è áåçíðàâñòâåííîå ó÷åíèå, îòâåðãàþùåå âñ¸ ÷åãî íåëüçÿ îùóòèòü».

 Ïóáëèêàöèÿ ðîìàíà «Îòöû è äåòè» ñîâïàëà ñ òàêèì âàæíåéøèì ñîáûòèåì â èñòîðèè Ðîññèè, êàê îòìåíà êðåïîñòíîãî ïðàâà. Åñëè äî ýòîãî ñîáûòèÿ «íèãèëèñòû» â îñíîâíîì æèëè è ïðîïîâåäîâàëè çà ãðàíèöåé è ñðåäè äâîðÿíñêîé èíòåëëèãåíöèè, òî ïîñëå ôåâðàëÿ 1861 ãîäà ïîëèòè÷åñêàÿ îáñòàíîâêà â ñòðàíå ðåçêî èçìåíèëàñü.
Ñîáûòèÿ 1812 è 1825 ãîäîâ âñêîëûõíóëè ñàìîñîçíàíèå òâîð÷åñêîé èíòåëëèãåíöèè, íà÷àëè áóðíî ðàçâèâàòüñÿ âñå íàïðàâëåíèÿ ðóññêîé êóëüòóðû. 1861 ãîä, ìîæíî ñ÷èòàòü ãîäîì îòñ÷¸òà â ðàçâèòèè îáùåñòâåííîé è ïîëèòè÷åñêîé æèçíè ñòðàíû, ãîäîì, êîãäà ïîëèòè÷åñêàÿ æèçíü êàê áû âûïëåñíóëàñü íàðóæó.
 
Òóðãåíåâ â ñâîèõ ðîìàíàõ ïîêàçàë äèíàìèêó ðàçâèòèÿ ýòîãî íà÷èíàþùåãî äâèæåíèÿ. Ðóäèí – áóíòàðü îäèíî÷êà, áåç öåëè è çíàíèé, ìå÷åòñÿ ïî æèçíè è ïîãèáàåò, íå ïîíÿâ, ðàäè ÷åãî îí îòäàë ñâîþ æèçíü.  ðîìàíå «Äâîðÿíñêîå ãíåçäî» Ìèõàëåâè÷ óõîäèò â íàðîä, è åãî îáðàç íå ðàñêðûò â ðîìàíå.  ðîìàíå «Íàêàíóíå» áîëãàðèí Èíñàðîâ ñòîèò âî ãëàâå òàéíîé îðãàíèçàöèè, êîòîðàÿ ãîòîâèòñÿ ê îñâîáîæäåíèþ Áîëãàðèè îò òèðàíèè òóðîê. Íî ýòî åù¸ íå ðóññêèé ÷åëîâåê – áîëãàðèí, â Ðîññèè åù¸ íåò òàêèõ ñèë, ÷òîáû âûñòóïèòü îòêðûòî, íî ñðåäè ðóññêîãî äâîðÿíñòâà ïîÿâëÿþòñÿ îòäåëüíûå ëþäè ãîòîâûå ïîäíÿòüñÿ íà áîðüáó – Åëåíà Íèêîëàåâíà Ñòàõîâà, íî çäåñü â îñíîâå äóøåâíîãî ïîðûâà Åëåíû ëåæèò ÷óâñòâî, à íå îñîçíàííîå äåéñòâèå. Âñå ýòè ãåðîè ñâîåãî ðîäà íèãèëèñòû.

 ðîìàíå «Îòöû è äåòè» Áàçàðîâ äîìîðîùåííûé íèãèëèñò, â êíèãå íåò ñâåäåíèé, ÷òî îí æèë çà ãðàíèöåé, íî îí íà÷èòàí è ïðåäïî÷òåíèå îòäàåò èíîñòðàííîé ëèòåðàòóðå. Çíà÷èò, èäåè íèãèëèçìà ñòàëè ïðèæèâàòüñÿ íà íàöèîíàëüíîé ïî÷âå. Îäíàêî Áàçàðîâ, êàê è ëèòåðàòóðíûå ãåðîè ïðåäûäóùèõ ðîìàíîâ íå èìååò íèêàêèõ ðåçóëüòàòîâ ñâîåãî íèãèëèçìà. Åãî óñïåõ òîëüêî â òîì, ÷òî îí èìååò îäíîãî ïîñëåäîâàòåëÿ – Ñèòíèêîâà, äà è òîò ãëóï, Àðêàäèé îò íåãî îòâåðíóëñÿ. Áàçàðîâ äàæå êàêîãî-òî îòäåëüíîãî ñïëî÷¸ííîãî êðóæêà íèãèëèñòîâ ñîçäàòü íå ñìîã.

Æèçíåííûå ïåðñïåêòèâû Áàçàðîâà âåëèêè, êàê ãîâîðèë Àðêàäèé â ðàçãîâîðå ñ îòöîì Åâãåíèÿ, íî â êàêîé îòðàñëè äåÿòåëüíîñòè, îí òàê îïðåäåëèòü è íå ñìîã.

È åù¸ íà îäèí ìîìåíò õîòåëîñü áû îáðàòèòü âíèìàíèå, ïî÷òè âñå ëèòåðàòóðíûå ãåðîè ìóæ÷èíû â ðîìàíàõ Òóðãåíåâà ïîãèáàþò: Ðóäèí – íà áàððèêàäàõ, Èíñàðî⠖ óìèðàåò îò áîëåçíè, Áàçàðî⠖ îò çàðàæåíèÿ òèôîì. Ñëó÷àéíî ëè ýòî? Ïî ìíåíèþ àâòîðà ñòàòüè íå ñëó÷àéíî. Íà ìîìåíò ïóáëèêàöèè ðîìàíîâ â Ðîññèè íå ñóùåñòâîâàëî, ñêîëüêî íèáóäü îðãàíèçîâàííîãî íèãèëèñòè÷åñêîãî (ðåâîëþöèîííîãî) äâèæåíèÿ, à áîðüáà îäèíî÷åê âñåãäà îáðå÷åíà íà ïîðàæåíèå – îòñþäà è ôèíàë æèçíè ëèòåðàòóðíûõ ãåðîåâ Òóðãåíåâà.

Ïîñëå ïóáëèêàöèè ðîìàíà «Îòöû è äåòè» àâòîðèòåò Òóðãåíåâà, êàê ëèòåðàòîðà, çíà÷èòåëüíî óêðåïèëñÿ, íî, êàê è áûâàåò â ðåàëüíîé æèçíè, ó Òóðãåíåâà ïîÿâèëèñü ñòîðîííèêè è ïðîòèâíèêè. Ñëîâà «íèãèëèñò» è «áàçàðîâùèíà» ñòàëè íåîòðûâíûìè îò èìåíè Òóðãåíåâà.

Âîïðîñ êòî òàêîé Áàçàðîâ îñòàëñÿ îòêðûòûì. Íî çäåñü óìåñòíî âñïîìíèòü Âëàäèìèðà Ôåäîðîâè÷à Îäîåâñêîãî: «Ïðèõîäèò íà óì: íå øàðëàòàí ëè Áàçàðîâ? (Íå ýòó ëè ìûñëü àâòîð õîòåë âûãîâîðèòü â õàðàêòåðå Áàçàðîâà»)

Íå áóäåì ñïåøèòü ñ îòâåòîì âïåðåäè ó íàñ åù¸ äâà ðîìàíà Òóðãåíåâà «Äûì» è «Íîâü».

Роман был задуман Тургеневым в 1860 г., а в феврале 1862 г. напечатан в журнале «Русский» вестник». Позже Тургенев писал: «В основание главной фигуры, Базарова, легла одна поразившая меня личность молодого провинциального врача (он умер незадолго до 1860 г.). В этом замечательном человеке воплотилось- на мои глаза — то едва народившееся, ещё бродившее начало, которое потом получило название нигилизма. Впечатление, произведённое на меня этой личностью, было очень сильно и в то же время не совсем ясно: я… напряжённо прислушивался и приглядывался ко всему, что меня окружало, как бы желая проверить правдивость собственных ощущений. Меня смущал следующий факт: ни в одном произведении нашей литературы я даже намёка не встречал на то, что мне чудилось повсюду…»

И вот в новом тургеневском романе главным героем выступил представитель тех «новых людей», «русских Инсаровых», которые с конца 50-х годов входили в русскую общественную жизнь и во «главе которых на передовых идейных позициях стояли Чернышевский, Добролюбов, Писарев. Отношение Тургенева к «новому человеку» было, по его же словам, не вполне ясным: Базаров был его «враг», к которому он чувствовал «невольное влечение». Разъясняя своё произведение, Тургенев писал: «Вся моя повесть направлена против дворянства как передового класса». И ещё: «Это — торжество демократизма над аристократией».

Как же нарисован Базаров — «новый человек», «нигилист» и бунтарь, ..разночинец, ставивший своей программной задачей «сперва.;, место расчистить», а «строить» потом?

Базаров — демократ, человек, который прошёл суровую школу труда и лишений, прожил «горькую», тернистую жизнь.

Человек из народа, внук дьячка, пахавшего землю, сын бед-ного уездного лекаря, Базаров «владел особенным умением возбуждать к себе доверие в людях низших, хотя он никогда не потакал им и обходился с ними небрежно». К Базарову тянутся простые люди, которые чувствуют, что он «свой брат, не барин». В усадьбе Кирсановых с ним быстро «освоилась» скромная и застенчивая Феничка, «слуги также привязались к нему», лакей Пётр «ухмылялся и светлел», как только Базаров обращал на него внимание, «дворовые мальчишки бегали за «дохтуром», как собачонки».

Демократизм Базарова наглядно отражён в его портрете, речи, биографии, занятиях, чертах характера и мировоззрении.

Тургенев нарисовал запоминающийся портрет разночинца Базарова: его лицо, «длинное и худое, с широким лбом, кверху плоским, книзу заострённым носом, большими зеленоватыми глазами и висячими бакенбардами песочного цвета… оживлялось спокойной улыбкой и выражало самоуверенность и ум».

Говорит Базаров «ленивым, но мужественным голосом», походка у него «твёрдая и стремительно смелая», его длинные и густые тёмно-белокурые волосы «не скрывали крупных выпуклостей просторного черепа». Одевается он просто и, в отличие от аристократа Павла Петровича, который «очень возился с туалетом», подчёркнуто небрежно относится к своей «одежонке». (В деревню к Кирсановым он приехал «в длинном балахоне с кистями»; здороваясь с отцом Аркадия, протягивает ему «обнажённую, красную руку», по-видимому, никогда не знавшую перчаток.

Так с помощью искусно подобранных деталей Тургенев создаёт внешний облик одного из «новых людей».

Демократизм Базарова отчётливо проявляется в его речи, лишённой каких бы то ни было словесных украшений (Аркадия он просит «не говорить красиво»), насыщенной пословицами и поговорками: «Взялся за гуж — не говори, что не дюж»; «Шила в мешке не утаишь»; «Там хорошо, где нас нет»; «Мёртвый живому не товарищ»; «Бабушка ещё надвое сказала»; «Днём с огнём не сыскать» и т. п.

Свободно владея богатствами народного языка, Базаров часто слегка изменяет народные выражения, легко и естественно вводит их в свою речь; «не богам же, в самом деле, горшки обжигать»; «у твоего отца, видно, губа не дура»; «от копеечной свечи, вы знаете, Москва сгорела»; «бедность, говорят, не порок»; «дурь из него не вся вышла»; «в тихом омуте… ты знаешь…» и т. п.

Говорит Базаров ясно и просто, свои мысли выражает с суровой и мужественной прямотой, без всякой уклончивости, не вынуждая себя к притворной любезности. Это ясно видно из тех оценок, которые он даёт людям враждебного лагеря, «феодалам»: Павел Петрович — «архаическое явление», «уездный аристократ», «идиот»; Николай Петрович — «божья коровка», «добрый малый», но «человек отставной, его песенка спета»; Аркадию он говорит: «Ты нежная душа, размазня…»; «Наша пыль тебе глаз выест, наша грязь тебя замарает, да ты и не дорос до нас…»

Человек дела, он говорит чётко и сжато и, до предела сгущая мысль в слове, чеканит свои (не всегда верные) афоризмы: «Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта»; «Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник»; «Я ничьих мнений не разделяю — я имею свои» и т. д.

В романе нет подробной биографии Базарова, но читателю ясно, что Базаров прошёл суровую, тяжёлую жизненную школу, которая закалила его. Базаров окончил университет, но на своё образование он «копейки лишней» не взял у родителей. Родители, по словам Писарева, только подсадили Базарова на нижнюю ветвь «древа знания», а на вершину он поднялся сам. Своими знаниями, а они у него очень обширны, Базаров обязан себе. Цот почему он с гордостью заявляет: «Всякий человек сам себя воспитать должен,- ну, хоть как я, например…»

Характерная черта демократа-разночинца Базарова — любовь к труду. Приехав на отдых в усадьбу Кирсановых, он сейчас же принимается за работу: собирает гербарии, занимается анатомией, физическими и химическими опытами, «по целым часам возится» с микроскопом. «Жизнь в Марьине,- замечает как бы вскользь Тургенев, — текла своим порядком: Аркадий сибаритствовал, Базаров работал». К тем, кто, как Павел Петрович, живёт, ничего не делая, Базаров относится с нескрываемым презрением.

Труд, непрестанная деятельность — его «стихия». Из дома своих стариков-родителей он уезжает в Марьино потому, что ему «работать хочется, а здесь нельзя». Вернувшись домой после дуэли с Павлом Петровичем Кирсановым, Базаров говорит отцу: «Я к тебе на целых шесть недель приехал, старина… я работать хочу». Не случайно, говоря о Базарове. Тургенев роняет замечание: «На него нашла лихорадка работы».

Роман «Отцы и дети» был написан тогда, когда лучшая часть русской передовой молодёжи была увлечена изучением естественных наук. Это было то время, когда, как писал критик-марксист В. В. Боровский, «разночинец обручился со знанием… понимая под последним естественноисторические науки». То, что Тургенев сделал своего героя врачом, естественником, материалистом,- не случайность, а характерная примета времени.

Разночинцы-демократы 60-х годов не ограничивали свои интересы одной наукой. Они стремились к широкой общественной деятельности, к уничтожению самодержавия, крепостничества.

Базаров показан Тургеневым как сторонник самого «полного и беспощадного отрицания». «Мы действуем в силу того, что мы признаём полезным»,- говорит Базаров. «В теперешнее время полезнее всего отрицание,- мы отрицаем». Что ж отрицает Базаров? На этот вопрос он сам даёт короткий ответ: «Всё» — и в первую очередь то, что Павлу Петровичу «страшно вымолвить»,- самодержавие, крепостное право и религию. Базаров отрицает всё то, что порождено «безобразным состоянием общества»: народную нищету, бесправие, темноту, патриархальную старину, общину, семейный гнёт и т. д.

Такое отрицание, бесспорно, носило революционный характер и было свойственно революционным демократам 60-х годов. Это прекрасно понимал сам Тургенев, в одном из писем по поводу «Отцов и детей» говоривший о Базарове: «Он честен, правдив и демократ до конца ногтей… если он называется нигилистом, то надо читать: революционером».

«Демократ до конца ногтей», Базаров ненавидит барство и в свою очередь со стороны бар вызывает к себе чувство ответной ненависти. Его «схватки» с Павлом Петровичем — отражение взаимной классовой ненависти. Базарову чужды и враждебны аристократизм Павла Петровича, его привычки, манеры, барское безделье. В свою очередь Павел Петрович «всеми силами души своей возненавидел Базарова: он считал его гордецом, нахалом, циником, плебеем; он подозревал, что Базаров не уважает его, что он едза ли не презирает его».

Важными чертами мировоззрения Базарова являются его атеизм и материализм. Он не верит в бога, отрицает религию и этому отрицанию остаётся верен до конца: перед смертью он отказывается причаститься, и религиозные обряды над ним совершили тогда, когда «он впал в совершенное беспамятство».

Базаров — человек острого и сильного ума, незаурядная, крепкая, волевая, честная натура. Его ненависть и его любовь искренни и глубоки. Когда пришла к нему «сильная и тяжёлая» страсть, он сумел одержать над ней нелёгкую победу, и насколько он здесь оказался выше и человечнее той женщины, которая больше всего на свете дорожила своим «спокойствием»!

В истории дуэли с Павлом Петровичем Базаров обнаружил своё духовное превосходство над противником, вынужденным признать, что «господин Базаров вёл себя отлично». Несомненна его затаённая под внешней суровостью большая любовь к своим «старикам». Великолепно написанные картины болезни и смерти Базарова дорисовывают образ этого «гиганта» чертами глубокой и жизненной правдивости.

Но во многом правильно, исторически правдиво передав в образе Базарова типичные черты революционеров-демократов своего времени, нарисовав своего героя с несомненной любовью и сочувствием, Тургенев сообщил ему и несвойственные разночинцам-революционерам черты.

Тургеневский герой решительно отрицает всякое искусство: музыку, поэзию, живопись. Нелепым и смешным ему кажется то, что Николай Петрович «с чувством» играет на виолончели сладостную мелодию Шуберта, читает Пушкина. Кстати, ни биографии, ни творчества Пушкина Базаров не знает: он полагает, что Пушкин «в военной службе служил», приписывает поэту такие слова, которых тот никогда не писал и не произносил. Рафаэль, по мнению Базарова, «гроша медного не стоит», а русские худож-ники — «и того меньше». Таким образом, нигилистическое отрицание искусства, которое было присуще небольшой части разночинцев 60-х годов, Тургенев выдал за черту, свойственную всем революционерам-демократам, которые на самом деле отрицали только «искусство для искусства», «чистое искусство».

Материализм Базарова — поверхностный, грубый материализм. Он отождествляет законы природы и законы человеческой жизни, физиологические и психические явления, считает, что у всех людей «нравственные качества» одни и те же, потому что «у каждого из нас мозг, селезёнка, сердце, лёгкие одинаково устроены»; любовь, дружбу, честность он называет «ощуще- ниями».

Базаров отрицал возможность наслаждения красотой природы, «любовь в смысле идеальном, или, как он выражался, романтическом, называл белибердой, непростительной дурью», Подобные взгляды на природу, на любовь также были чуждь) тем революционерам-разночинцам, которые считали своими вождями Чер нышевского и Добролюбова. Тургенев огрубил и обеднил образ своего героя, заставив его высказать мысль о том, что между женщинами «свободно мыслят… только уроды», показав его безразличие к делу освобождения женщины от общественного и семейного угнетения, лишив его мечты о социалистическом будущем родины.

В силу противоречивости и ограниченности своего мировоззрения Тургенев не смог дать полный, во всём и до конца правдивый образ революционного демократа-разночинца.

В романе нет биографии Базарова (нет истории того, как он вырос и сложился как человек), а главное, он показан вне своей деятельности: читатель не видит ни базаровского «дела», ни той среды, где Базаров «свой». Отсюда — некоторая неполнота его образа, в котором не дорисованы черты Базарова-деятеля. Есть и недосказанность в характеристике его политических взглядов, объясняемая тем, что он гостит у «чужих» — у «феодалов» Кирсановых, у «герцогини» Одинцовой. С кем из них он может говорить о своём «деле» всерьёз, найти сочувствие и единомыслие? Якобы передовая женщина Кукшина, «либерал» в «славянофильской венгерке» Ситников ещё менее могут вызвать Базарова на полную откровенность. «Чужой» он и под родительским кровом. Для отца Базаров — будущий знаменитый медик. Для матери — «Енюша» и «красавчик», и когда Базаров с ней, ему «сказать нечего». Либерал, «постепеновец», Тургенев не мог, разумеется, видеть в нигилисте Базарове своего положительного героя. Но он хотел, чтобы читатель «полюбил» Базарова (но отнюдь не «базаровщину» -практику общественной «ломки») «со всей его грубостью, бессердечностью, безжалостной сухостью и резкостью». Он не хотел придавать ему ненужной «сладости», делать его «идеалом», а хотел «сделать его волком» и всё-таки «оправдать его». В Базарове ему «мечталась фигура сумрачная, дикая, большая, до половины выросшая из почвы, сильная, злобная, честная и всё-таки обречённая на погибель, потому что она всё-таки стоит ещё в преддверии будущего…» Образом Базарова Тургенев высказал мысль: «русские Инсаровы» пришли, но не пришло ещё их время.

Базаров говорит Аркадию на прощанье: «Мы прощаемся навсегда… для нашей горькой, терпкой, бобыльной жизни ты не создан. В тебе нет ни дерзости, ни злости, а есть молодая смелость да молодой задор; для нашего дела это не годится. Ваш брат, дворянин, дальше благородного смирения или благородного кипения дойти не может, а это пустяки. Вы, например, не дерётесь- и уже воображаете себя молодцами,- а мы драться хотим. Ты невольно любуешься собою, тебе приятно самого себя бранить; а нам это скучно — нам других подавай! Нам других ломать надо! Ты славный малый; но ты всё-таки мякенький, либеральный барич. Прощайте, синьор!»

В этих словах Базарова выступают главные черты его социального облика, раскрывается и основной замысел романа — конфликт «синьоров» и «нигилистов», «отцов» и «детей», между которыми не может быть примирения и единства.

РОМАНЫ ТУРГЕНЕВА — НАКАНУНЕ →

Еще по данной теме::

• ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ РОМАНА ОТЦЫ И ДЕТИ

  ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ОСОБЕННОСТИ РОМАНА ОТЦЫ И ДЕТИ Романы Тургенева — своеобразная художественная л…

• РОМАНЫ ТУРГЕНЕВА — ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО

  ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО Вторым тургеневским романом было «Дворянское гнездо», Роман написан в 1858 г. …

• РОМАНЫ ТУРГЕНЕВА — РУДИН

  РОМАНЫ ТУРГЕНЕВА — РУДИН Самым значительным литературным вкладом Тургенева «Рудин» были его …

• РОМАНЫ ТУРГЕНЕВА — НАКАНУНЕ

  РОМАНЫ ТУРГЕНЕВА — НАКАНУНЕ В начале 1860 г. Тургенев напечатал роман «Накануне». Тургенев — …

• РАССКАЗЫ И ПОВЕСТИ

  РАССКАЗЫ И ПОВЕСТИ Особое место в творчестве Тургенева занимают — его повести и рассказы. Они как…

Политические взгляды

Разные взгляды Базарова и Кирсанова исходят из их социального положения.

Павел Петрович Кирсанов – яркий представитель аристократического общества. Он потомственный дворянин.

Евгений Базаров – разночинец. Его мать была дворянского происхождения, а отец был обычным лекарем. Это позволяет говорить о промежуточном положении Базарова: он не считает себя дворянином, но и к числу простых мужиков он себя не относит.

В связи с этой разницей в происхождении у Базарова и Кирсанова разные общественно-политические взгляды.