Конечно с одной стороны это было полезно

Наш
давний автор, известный писатель
Александр ГОРБОВСКИЙ готовит к печати новую книгу,
посвященную загадкам поведения и
психики животных. Предлагаем вашему вниманию отрывки
из его новой книги.

Бывают вороватые
коты. А среди них – неисправимо
вороватые. Одесский кот Мордан был
как раз таким, вороватым
неисправимо. Что касается его
внешности, то имя его, мне кажется,
дает достаточное о том
представление. О внутренней же его
сути было сказано выше. Жил кот
Мордан в коммунальной квартире,
отнюдь не голодал, призвание же
свое видел не в ловле мышей, не в той
ласковости, которой иные коты
умудряются снискать у людей
беспечальное себе житье, а в том,
чтобы следовать своей врожденной
преступной склонности – воровать.
Стоило хозяйке зазеваться или
выйти из кухни, как Мордан был тут
как тут. Он умудрялся вытаскивать
мясо даже из кастрюли с кипящим
супом.

Ловкость и
наглость, с которой совершал он
свои налеты, постоянно держала всех
обитателей квартиры как бы на
осадном положении. Конечно, с одной
стороны, это было полезно, так как
представляло собой постоянную
тренировку бдительности,
внимательности и устойчивости
нервной системы. Но, с другой
стороны, квартирные обитатели, не
понимая положительной стороны
таких испытаний, предпочли искать
легкой жизни и
малодушно решили избавиться от
кота. Бедное животное отвезли в
дальний конец города и оставили там
на глухой окраине. С месяц все жили
расслабленно, спокойно и думали,
что так будет всегда. Но ошиблись:
через месяц Мордан вернулся.
Вернулся злой, похудевший и
неизменно верный прежним
преступным своим пристрастиям.

На кошачью беду, в
той же квартире жил капитан
сухогруза. Насколько я понимаю (я
несколько раз плавал на сухогрузе),
это судно для перевозки
контейнеров. Решено было, что
капитан заберет кота с собой на
корабль. Суровая морская
дисциплина и неизбежные испытания
призваны были перевоспитать кота и
исправить его пороки. Но рецидивист
на то он и рецидивист. Само собою, на
корабле криминальные возможности
кота, по сравнению с кухней,
возросли многократно. Мордан крал
все, что мог, и в камбузе, и в
кают-компании, и по каютам.
Уберечься, уследить за ним было
практически невозможно. Конечно, я
был бы склонен во всем этом увидеть
скорее некий азарт, элементы игры,
увлекательный поединок между
Морданом и остальными. Что еще
может так скрасить монотонные дни
пути? Моряки, к сожалению, не
поднялись до столь возвышенных
чувств и оказались настроены более
прозаически. Они не приняли вызова,
который судьба посылала им, и, едва
дождавшись первого индийского
порта, оставили Мордана на берегу.

На этом история с
вороватым котом должна была бы
завершиться, а следы его навсегда
затеряться в приморских улочках
Бомбея, Калькутты или Мадраса.
Этого не случилось.

Обитатели
одесской квартиры, избавившись от
наваждения, жили счастливо и
спокойно. Они забыли и думать о
коте, а если и вспоминали Мордана,
то теперь уже без былого ужаса, а,
возможно, даже и с некоторым
сожалением и ностальгией. Из
прошлого память всегда выбирает и
хранит лучшее, худое же отодвигает
подальше и со временем предает
забвению вообще. Поэтому, когда по
прошествии полутора лет на
рассвете у дверей все той же
одесской квартиры послышалось
жалобное мяуканье, сначала никому и
в голову не пришло, что это мог быть
Мордан. Но это был именно он –
добравшийся в Одессу из Индии, их
неисправимый, шкодливый кот. Для
всех это было как возвращение
блудного сына.

Желающие могут
попытаться рассчитать, через
сколько границ, рек, гор и пустынь
пришлось коту перейти, сколько
тысяч километров преодолеть, чтобы
вернуться домой. Другим я
посоветовал бы поискать
объяснение, каким образом кот мог
изначально знать направление, в
котором нужно ему двигаться, не
потерять его во все время пути,
чтобы добраться в конце концов до
Черноморского побережья, до своего
города и квартиры. У меня, во всяком
случае, такого вразумительного
объяснения нет. Чтобы задача эта не
показалась кому-то слишком простой,
я позволю себе привести еще два-три
случая из того же ряда. Это случаи,
где мера непонятного и
необъяснимого еще больше.

Американская
семья переезжала из одного штата в
другой. Дворняжку Тони решено было
не брать с собой, а оставить на
попечение соседа. Но новый хозяин
почему-то не пришелся псу по душе, и,
решив, что старые хозяева все же
лучше, Тони через пару дней
отправился в путь.
Спустя шесть недель он появился у
порога их нового дома. До этого он
никогда не был там и, где тот
находится, знать, понятно, не мог
никак. Новый дом отстоял от старого
на 300 миль.

Способны на это,
как оказалось, не только собаки.
Персидский дымчатый кот Смоки
отстал, потерялся при переезде,
когда отъехали от дома уже на
двадцать миль. Через неделю он
появился по старому месту
жительства, побродил, мяукая
горестно, вокруг покинутого и
пустого дома, после чего исчез. В
конце концов персидский кот Смоки
тоже нашел своих хозяев на новом
месте. Он объявился в их новом доме
через год, столько потребовалось
ему, чтобы пройти 300 миль от старого
их жилья. Само собой, до этого он
тоже никогда не был в тех местах,
где жили они теперь.

Другой, тоже
персидский кот, отыскал своих
хозяев по их новому адресу, пройдя
еще больший путь – из Калифорнии в
Оклахому, 1500 миль. А кот
нью-йоркского ветеринара,
уехавшего на новое место в
Калифорнию, чтобы найти своего
хозяина, пересек континент, пройдя
3000 миль. И ведь нашел!

Все эти факты
взяты из числа 2000 документально
подтвержденных случаев, собранных
за несколько лет университетом в г.
Дьюке, США. Российская печать время
от времени тоже публикует подобные
сообщения. Так что наблюдений
таких, вообще-то, довольно много. Но,
вопреки заветам диалектического
материализма, утверждающего, что
количество переходит в качество, в
данном случае нового качества
почему-то не возникает:
множественность подобных
наблюдений не делает их более
понятными нам.

Возможно, между
хозяином и животным возникает
некий своего рода “резонанс” –
не могу найти лучшего слова. На
опытах это было подтверждено
многократно. Пес породы боксер был
помещен в звуконепроницаемую
камеру, а хозяйку его тем временем
препроводили в отдаленную комнату
в самом дальнем крыле здания. Едва
она появилась там, как в комнату
ворвался незнакомый ей брюнет,
разнузданного и дикого вида, стал
кричать и бешено угрожать ей. Не
зная, что все это было подстроено,
что это – часть эксперимента, она
испугалась по-настоящему. А боксер?
Датчик, поставленный заранее к его
сердцу, показал внезапно возросшее
сердцебиение. Собака каким-то
образом знала, что в эту минуту его
хозяйка в опасности.

Судя по всему, на
расстоянии животные могут
воспринимать не только человека.
Когда сооружаются запруды для
разведения форели, выдры, живущие
километров за 10-12 вверх по течению,
тотчас же узнают об этом. Откуда?
Каким образом? Повторяю – вверх по
течению!

Московские
экспериментаторы относили в клетке
нескольких мышей из вольера на
другой этаж и подносили клетку к
змее. Мыши в панике начинали
метаться по клетке. В ту же секунду
приходили в возбуждение и начинали
беспорядочно бегать в вольере мыши,
оставшиеся там. Тревога и отчаяние
собратьев мгновенно передавались
им.

Очевидно,
единственное, что остается, это
признать сам факт, что животные,
насколько можно судить, способны
каким-то образом ощущать
направление, где находится
интересующий их объект. Этим
объектом могут быть их собратья или
другие животные. Может быть,
человек или дом, где они жили или
живут, удаленный за тысячи
километров. Механизма такого
“прямого знания” мы не знаем, а
ощущения не можем даже себе
представить. Мне кажется, отдаленно
это можно было бы сравнить вот с
чем: вы находитесь дома, а в
соседней комнате есть кто-то еще.
Такое присутствие (или отсутствие)
может ничем не выдавать себя, но вы
чувствуете его, даже не слыша ни
единого звука. Возможно, животные
ощущают нечто подобное, только в
десятки, в сотни раз более остро,
отчетливо и определенно.