Что полезного было до петра 1
Образ России в иностранных документах всех веков настолько однообразен, что иногда даже читать скучно: почти каждый путешественник, после возвращения на родину считал своим долгом написать заметки о дикой, варварской России, которая даже в принципе не может сравниться в просвещенной, благородной, непобедимой всей такой великолепной Европой.
Им подпевают наши историки-западники, утверждающие, что Россия до Петра I была затхлым местом, куда только наш великий реформатор сумел огромными деньгами заманить иностранцев. Увы, это не так, ибо иностранцы и сами валили к нам задолго до Петра.
Так в XVI–XVII веках на Руси было множество выходцев из Польши, Турции и стран Западной Европы. Их было так много, что приходилось строить целые районы компактного проживания, именуемые слободами. И это несмотря на то, что само Московское царство к этому особо и не стремилось.
Конечно, иностранцы были правы в том, что в научно-техническом плане Русь была достаточно отсталой. На науку она и в самом деле смотрела сквозь пальцы, предпочитая, если появлялась такая потребность, нанимать специалистов за границей.
Они делали все, за что им платили, и заодно обучали русских мастеров. Последние, хоть и с опозданием, осваивали западные достижения, и такой прогресс Московию вполне устраивал: ее больше интересовала религия, торговля и война.
Между тем было кое-что, в чем Русь была более передовой, чем страны Европы. Например, национальная и религиозная терпимость. Не то чтобы в этом плане было все идеально, но и каких-то выраженных гонений тоже не наблюдалось.
У России имелся огромный плюс: с самых ранних страниц своей истории она формировалась как многонациональное государство. Единой религии для всех тоже не было с самого начала. В итоге сложилось общество большей-меньшей терпимости. Итог – присутствие на территории Московии представителей самых разных народов и вероисповеданий.
Европу же тем временем раздирали бесчисленные войны, длившиеся десятилетиями, к которым добавлялась еще и религиозная вражда. Все это привело к тому, что множество мелкопоместных дворян остались без владений и средств.
Они-то и отправлялись в Московское царство в поисках счастья. К ним присоединялись наемники, которых охотно привечали на Руси, формируя из их целые части. Наемникам в Европе тоже было не всегда комфортно, поскольку постоянные войны формировали высокий спрос на таких людей, а когда они заканчивались, огромные массы воителей оставались не у дел.
В Московию съезжались и православные, и униаты, и пуритане, и даже мусульмане, да и вообще диссидентствующие личности. Основная их масса оседала в столице, где сформировались несколько слобод, наиболее многочисленной из которых было несколько Немецких. Там обретались не одни только немцы, но и вообще все выходцы из Западной Европы, за исключением поляков, у которых была своя слобода – Панская и Старопанская.
Часть «немцев» становилась военными, а часть шла в медицину, оружейное, ювелирное дело и не только. Из иностранцев формировали отдельные военные подразделения, которыми командовал представитель этой национальности, подчинявшийся русскому командованию.
Воевали они хорошо, своих интересов на Руси у них не было, так что такая практика зарекомендовала себя с лучшей стороны. Особенно отличились шотландцы, которые в ту пору были нацией наемников с большим боевым опытом.
Для представителей этих народов не требовался переход в православие, и им даже было разрешено строить свои храмы, о чем в Европе даже речи не шло.
Исключение составляли поляки, которые должны были переходить в православие. Однако объяснялось это не религиозной нетерпимостью, а политическим расчетом: после смены веры полякам был заказан путь назад, чо было актуально в свете постоянных войн с Речью Посполитой. Охотно привечали и украинских казаков, которых называли «черкасами».
Отдельно стоит выделить купцов. Они не только способствовали активизации торговли, но и были ценными информаторами, что тоже оплачивалось.
Еще одной ценной в глазах Московии прослойкой были иностранные дворяне. Реально ценного в них было немного, но в ту пору на Руси ценились не знания, и не опыт, а родовитость.
Поэтому иностранный дворянин (или умело выдавший себя за такового) мог получить земельный надел и приблизиться к царскому двору. Правда, в этом случае нужно было все же перейти в православие, что иностранцы делали весьма охотно.
В итоге именно такая политика терпимости и мягкого принуждения привела к тому, что отношения Руси с другими странами окрепли, а русское дворянство пополнилось выходцами из самых разных стран, которые приносили с собой свои знания, навыки и просто разнообразили культурный мир Московии.
И именно это заложило основы того, что потом будет названо Петровскими реформами. Как-никак будущий Император свои юные годы провел именно в Немецкой слободе, где и набрался идей, который предопределили будущий цивилизационный и политический скачок России.
Что знали русские о своей истории до Петра I
Считается, что только в период правления Петра I России встала на путь приобщения к научным знаниям, в том числе к истории. Однако и в допетровское время грамотное население страны имело представление, какими были античная эпоха, европейское средневековье и Древняя Русь.
Первые книги
Знакомство со всеобщей историей началось на Руси после появления письменности. Но в силурелигиозно-церковного склада всей древнерусской книжной словесности представления о ходе истории были поверхностными и однобокими. Более того, догматический характер религиозной литературы исключал критическое отношение к описываемым событиям минувших эпох.
Получению исторических сведений Древнерусское государство обязано многим византийским монахам, которые были на Руси учителями грамоты и носителями просвещения. Через их подвижничество русские жители знакомились с плодами византийской образованности – художественной и исторической литературой.
В X-XI веках как таковой исторической науки в Византии еще не было – она существовала в зачаточном состоянии, не отделившись от литературы в широком смысле. Первыми трудами, с помощью которых русское общество познакомилось со всемирной историей, были византийские летописи и хронографы, излагавшие ветхозаветные книги от сотворения мира до Вавилонского пленения.
Исторические факты в них перемешивались с апокрифическими сказаниями и в таком виде переходили в древнерусскую литературу времен первых летописцев. Византийская история предстала в древнерусских летописях в виде компиляций и пересказов трудов византийских историков, а также некоторых сербских и болгарских авторов.
Знакомство с античностью
Одним из самых известных представителей византийской историографии в конце XI – первой половине XII века был монах-богослов Иоанн Зонара. Его хроники были основаны на трудах Геродота, Ксенофонта, Иосифа Флавия, Плутарха и содержали сведения всемирной истории от сотворения мира до 1118 года.
С «Историей иудейской войны» в Древней Руси познакомились благодаря ее переводу непосредственно с греческого языка на церковнославянский. Известна на Руси была и «Александрия» – переводной роман о жизни и деяниях Александра Македонского, авторство которого приписывают греческому историку Каллисфену.
В Древнерусском государстве имели представление о Гомере как о великом мудреце и философе, правда, очень часто оценка личности Гомера, как и других «эллинских мудрецов», менялась в связи с позицией Церкви. Были периоды, когда русские церкви по примеру византийских и болгарских храмов стали украшаться не только изображениями христианских святых, но и древнегреческих философов – Гомера, Эврипида, Платона, Диогена, Плутарха.
Первый древнерусский хронографический свод «Летописец Эллинский и Римский» появился, предположительно, на рубеже XIII-XV веков. В этом источнике смешались библейские книги, древнегреческие мифы и рассказы о возникновения Рима. Сама история Древнеримского государства ведется вплоть до нашествия варваров, после чего в центре внимания читателя появляется Византия.
Хронографы и летописи
Хронографы можно назвать первыми сочинениями по всемирной истории. Попадая в руки древнерусских книжников, они переводились и дополнялись в той степени, которая соответствовала воображению автора. Порой эти сведения были малодостоверны и даже фантастичны, как и все представление о незнакомом окружающем мире.
Например, в одном из русских хронографов сообщалось: «Люди Астромове или Астании живут в индейской земли, сами мохнаты, без обоих губ, а питаются от древ и корения пахнучего, и от цветов, и от яблок лесных, а не едят, не пьют, только нюхают. А пока места у них те запахи есть, то та места и живут».
Постепенно на Руси растет интерес к светской литературе, в которой были представлены исторические события, однако все они пересказывались на библейский лад. Так, в повести, повествующей об Александре Великом, сопутствовавший Александру бог Гермес превратился в ветхозаветного пророка, «иерусалимского царя» Иеремию.
Особое место в русской историографии отведено летописям. Самая известная из них – «Повесть временных лет», представленная Лаврентьевским, Ипатьевским и Софийским списками. Однако их историческая ценность подвергается многими учеными сомнению. Так, академик Алексей Шахматов, разобрав хронологические домыслы разных редакторов «Повести» до 945 года, счел возможным признать только в четырех из них связи с первоисточником. Это годы заключения русско-византийских договоров – 907-й, 912-й, 945-й – и поход на Константинополь Игоря в 941 году.
Популярностью в Древнерусском государстве пользовались летописи о деяниях личностей из отечественной истории. В начале XIV века было составлено «Житие Александра Невского». Эта повесть, прошедшая через множество редакций, вплоть до XVI века являлась своего рода эталоном для изображения русских князей при описании их воинских подвигов.
И образование, и политика
В XV столетии в России зарождается историко-методическая литература. В это время получили распространения азбуковники – сборники, не только содержащие исторические сведения, но и объясняющие читателю малознакомые слова. В одном из них слово «Вавилон» истолковывалось как «смятение», а «Иерусалим» – как «обетование».
Ряд азбуковиков содержал обширную, почти энциклопедическую информацию о некоторых исторически событиях и личностях. Такими были азбуковики «О Иулии Кесаре», «О взятии Царьграда от латин», «О сожжении Гуса», «О славянском языце и о русском», «Об убиении Бориса и Глеба».
Меняется и характер самого изложения – история вносит в него более прагматичный и официозный характер. Например, в своем послании Великому князю Василию III псковский старец Филофей исторически обосновывает притязания московских царей на «всю Русь, на киевское наследство, наконец, на власть византийских императоров».
Со временем русские хроники перестают ограничиваться византийскими источниками и черпают сведения из польских и других западнославянских текстов. Под влиянием новых образцов форма летописного изложения мало-помалу выходит из моды. К тенденциозной официальной легенде присоединяется оппозиционный памфлет.
В конце XVI столетия в России появляется целый ряд «записок» современников, составляющих основной материал как для бытовой истории, так и для истории придворных и общественных течений. Эти записки служили ценными сведениями для тех, кто стремился узнать подробности из недавнего прошлого страны.
Такой можно назвать «Историю кн. великого Московского о делех, яже слышахом у достоверных мужей и яже видехом очима нашима», написанную одним из приближенных Ивана Грозного, князем Андреем Курбским. Главная задача сочинения, представляющего из себя серию записок, – достоверно поведать народам о правлении царя-злодея.
Новые перспективы
События Смутного времени создали почву для нового осмысление действительности и более широкого взгляда на свое прошлое. Во второй половине XVII века в Киеве появляется «Синопис» – сочинение, довольно подробно излагающее древнерусскую историю, неизвестную автору «Повести временных лет».
В частности, там содержаться указания на то, что прародителем московских народов являлся библейский Мосох, шестой сына Афета, внук Ноя. Много места в повествовании занимает история Киева после татаро-монгольского нашествия. «Синопис» в качестве учебника по русской истории использовался вплоть до начала XIX века.
В XVIII веке российский историк Василий Татищев дал этому сочинению критическую оценку: «Сокращенная история, именуемая «Синопсис», хотя весьма кратка и много нужное пропущено, но вместо того польских басен и недоказательных включений со избытком внесено».
В то время как киевское духовенство в «Синописе» возвеличивало роль Киева в становлении и развитии русского государства, в Москве появилось апологетическое сочинение думного дьяка Федора Грибоедова «История о царях и великих князьях земли русской», обосновывающее права Романовых на российский престол.
А на рубеже 70-80-х годов XVII века свет увидела уникальная книга «Историческое учение», написанная неизвестным автором эпохи правления Алексея Михайловича. По сути, это – первый российский труд с теоретическим обоснованием задач, стоящих перед историком и исторической наукой.
Что упразднил Петр I
В правление Петра со сравнительным благополучием было покончено. Великим его назвала официальная история, а народная память была иного мнения: «антихрист», «подменённый», «мироед, весь мир переел», «крестьян разорил с домами», «побрал всех в солдаты». Начиная с этого монарха крайнее напряжение всех сил государства на протяжении полутораста лет буквально выжало соки из податных сословий.
При Петре пресеклось все, что было политически многообещающего в России XVII века. До него в стране имелся сословный и при этом выборный представительный орган, имелись низовые выборные демократические учреждения. Речь о Земских соборах и о земском управлении.
Достоверно известны соборы 57 созывов (о соборе 1698 года, осудившем царицу Софью, историки спорят). Прямой аналог соборов, французские Генеральные Штаты, созывались меньшее число раз, но французскую парламентскую традицию ведут именно от них, а у нас, выходит, нет парламентской традиции. Между тем полномочия и функции соборов были вполне парламентские. Они решали вопросы налогообложения, на них были приняты важнейшие законодательные документы в истории России
XVI—XVII веков: Судебник 1550 года, «Приговор» собора первого ополчения 1611 года, Соборное уложение 1649 года, «Соборное деяние» об упразднении местничества 1682 года. Соборы имели право законодательной инициативы, решали вопросы церковного устроения, внутреннего управления, торговли и промышленности.
В 1653 году собор постановил принять гетмана Хмельницкого «со всем войском козацким» под царскую руку. Положительный ответ означал неизбежную войну с Польшей и Крымом, и многие участники собора знали, что им придется принять в ней личное участие. Мало того, это решение стало возможным благодаря голосам купечества, без их денег предприятие было бы обречено — но торговые люди, как один, вызвались оплатить расходы. Не «бюджетными» деньгами, своими! А вот на просьбу о согласии начать войну с турками за Азов (на нее требовалось, по смете, 221 тысяча рублей) участники собора 1642 года отвечали так уклончиво, что это был, по сути, отказ.
Земскими соборами решались вопросы избрания нового царя на царство. В 1584 году собор избрал Федора Иоанновича. Выборными царями были Борис Годунов, Василий Шуйский, Михаил Романов. В 1682 году были выбраны царями-соправителями малолетние Иван и Петр. Земские соборы могли отрешить царя от власти, в 1610 году это испытал на себе Василий Шуйский. Во время «бесцарствия» именно собор брал на себя полноту верховной власти в стране. После Смутного времени соборы занимались «устроением» государства.
Если иностранец приезжал в Москву из страны, имевшей представительный орган, он не просил объяснить, что такое Земский собор. Для польского подданного Филона Кмиты Собор 1580 года — сейм, Англичанин Джером Горсей опознает собор 1584 года как парламент, ливонский дворянин Георг Брюнно называет собор 1613 года риксдагом, а немец Иоганн-Готгильф Фоккеродт приходит к выводу, что это был «род сената». Вполне симметрично видит английский парламент Герасим Дохтуров, русский посланник в Англии в 1646 году: «Сидят в двух палатах; в одной палате сидят бояре, в другой — выборные из мирских людей». Английские «бояре», о которых говорит Дохтуров, сидели в палате лордов.
Русский аналог палаты лордов, Дума, существовавшая с Х века, была упразднена Петром. Представления о том, что бояре только и делали, что отбивали царям поклоны, пришли из дурной литературы. Думские решения завершались не только формулой «Великий государь говорил, а бояре приговорили». Они порой завершались иначе: «Великий государь говорил, а бояре не приговорили». Спорные вопросы вызывали «крик и шум велик и речи многие во боярех». Большинство решений принималось вообще без государя. Как ни удивительно, но «приговоры» Думы не нуждались в его утверждении. Ключевский поясняет: «Было только два рода боярских приговоров, которые всегда или часто представлялись на утверждение государю. Это приговоры Думы о местнических спорах (о том, кто знатнее. — А. Г.) и о наказании за тяжкие вины».
В допетровское время местная, земская, власть в России была выборной. Вертикаль власти, от воеводы вниз, была представлена уездными, волостными и посадскими самоуправляющимися органами. В городах существовали свои структуры средневекового гражданского общества — «сотни» и слободы с выборными старостами. Судебник 1497 года запрещал суды без участия присяжных («на суде… быть старосте и лучшим людям целовальникам»).
Старосты избирались из местных дворян, а их помощники — целовальники — из местных крестьян и посадских людей. По участию низового демократического элемента в местном самоуправлении допетровская Россия принципиально опережала Англию, где лишь реформы 1888?го и 1894 года покончили с монополией аристократии в местном самоуправлении. https://rossiya-r.narod.ru/Petr.html
З.Ы. Готово ли нынешнее поколение, после 100 лет морального зомбирования: “не высовывайся”, генетического выхолащивания, искажения духовных приоритетов, осознанно стать подлинной властью земли русской, как и было всегда на Руси, сбросить наконец-то иго иудейское.
Царь и император Петр Алексеевич Романов. Изображение с сайта Яндекс картинки
Современник Пушкина историк М. Погодин почти через 150 лет после петровских реформ восхищенно писал:
“В руках (Петра – ред.) концы всех наших нитей соединяются в одном узле. Куда мы ни оглянемся, везде встречаемся с этою колоссальною фигурою, которая бросает от себя длинную тень на все наше прошедшее и даже застит нам древнюю историю, которая … все еще как будто держит свою руку над нами и которой, кажется, никогда не потеряем мы из виду, как бы далеко не ушли мы в будущее”.
И действительно, многое из того, что сделал Петр I существовало до последних дней жизни им же созданной Империи, а кое-что продолжает существовать и в наши дни. Петр ввел рекрутские наборы, и до 1874 г. армия так и комплектовалась, объявляя рекрутскую повинность. Петр создал Правительствующий сенат, и он действовал более 200 лет, пока большевики не декретировали его закрытие. Петр подчинил церковь Синоду, и в течение 197 лет этот орган главенствовал и управлял делами веры и религиозных концессий. Подушная подать, учрежденная Петром в 1724 г. , была отменена лишь через 163 г. после ее введения.
Петр I переодел Россию в европейское платье, заставил аристократов и военных брить бороды, а дам велел осваивать этикет и пользоваться парфюмом. С петровских времен повелось, что образованный человек должен знать европейские языки, разбираться в математике, гуманитарных и естественных науках.
Аутентичная скульптура Петр I. Автор М. Шемякин. Изображение с сайта Яндекс картинки
Петр заставил русских принять идеи европейского Рационализма, утверждавшего, что наука и практический опыт обеспечат людям господство над природой. Он первым в России осознал, что государство – не от Бога, и что это чисто человеческое установление можно строить и перестраивать как дом или корабль.
При Петре I промышленность рванула вверх невиданными темпами. Царь опирался на идеи меркантилизма, а они вполне допускали меры “насильственного прогресса”, и Петр практиковал их в своих реформах.
При нем было построено не менее 200 мануфактур, но большинство из них работало для армии и флота. Народное потребление Петра почти не интересовало. По жизни он был аскетом, лично чинил стоптанные башмаки и думал, наверно, что так же должна жить и вся страна.
При Петре государство проводило насильственную индустриализацию покруче сталинской.
Петровская мануфактура – работа кипит и спорится. Изображение с сайта Яндекс картинки
Петр ввел государственную монополию на заготовку и продажу товаров первой необходимости и стал торговать ими за границу, отнимая “хлеб” у частной торговли. Внутренние цены при нем поползли вверх, и этот рост разорял покупателей. Петр поставил под контроль всю торговлю в государстве. Хрупкий внутренний рынок в России разрушился, товары начали исчезать, а купцы едва сводили концы с концами. Они ходили в лавки, как на казенную службу, и шепотом проклинали сумасшедшего царя. Как выразился один историк:
“Петровская эпоха оказалась подлинным лихолетьем в истории русского купечества”.
В царствование Петра Великого богатое русское купечество разорилось. О среднем и мелком “бизнесе” нечего и говорить.
Но больше всего от петровских нововведений пострадали крестьяне. Они платили непомерные налоги, воевали и умирали в петровских войнах. Они сотнями тысяч гибли при постройке Петербурга. Они подняли против Петра восстание на Дону, и искренне считали его Антихристом.
Петр разрешил покупать крестьян для использования на заводских работах. Это был шаг на пути укрепления крепостного права. А еще это был шаг на пути укрепления безграничной власти государства над подданными.
Старший современник Петра, шведский король Карл XI, в 1680-е гг. провел в своей стране редукцию земли: государственные имения при нем отдавались в аренду, а крестьяне освобождались от крепостной зависимости.
Для Петра такой альтернативы крепостному праву не существовало. В известном смысле, при императоре-“европейце” Россия стала еще более крепостнической и варварской страной, чем была при его отцах и дедах.
Читать все выпуски канала ИстПросвет