Брянчанинов полезные советы и размышления для мирян
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Духовная
жизнь – это не только радость молитвы или
свободный вздох души после исповеди, но и напряженные
усилия на пути к Богу. Это не только ясный путь
восхождения к Небесам, но и соблазны и трудности, которые
не всегда мы можем сразу распознать.
Святитель
Игнатий (Брянчанинов) обращает внимание на следующий
закон духовной жизни. Углубление в аскезу, подвижничество
приводит христианина к соприкосновению с миром духов, и
первые, кого там христианин встречает, есть духи падшие
– они близки к нам по причине нашей собственной
падшести. В состоянии падения находится всё наше естество,
и попытка достичь преображения естества, освобождения от
уз невидимых врагов, достичь света Христова вызывает
брань, брань внутреннюю. «Падшие духи, –
говорит святитель Игнатий, – стараются удержать нас
в состоянии нашего падения, в котором мы по необходимости
находимся в порабощении у них, и потому приносят нам
греховные помышления и мечтания такие, которым сочувствует
и которыми наслаждается наше падшее естество, или такие, в
которых зло, отвергаемое даже падшим естеством, прикрыто
личиной добра и истины»[1].
Особенно сильная внутренняя брань открывается в нас
тогда, когда мы стремимся жизнь свою приобщить
Евангелию.
Первое, на что обращает внимание святитель Игнатий, есть
то, что не должно удивляться возникающим в нас греховным
помыслам, мечтаниям, ощущениям, движениям, не должно от
этого приходить в смущение. Им естественно возникать в
нашей испорченной природе, точно так же как сорнякам стало
естественно произрастать из земли по грехопадении людей.
Диавол, по зависти к нам, к нашему спасению, легко
воздействует на нас своими мысленными приражениями.
Особенно же сильная внутренняя брань открывается в нас
тогда, когда мы отрекаемся от своих разума и воли, то есть
своего падшего естества, посвящаем себя Богу, стремимся
жизнь свою приобщить Евангелию.
Святитель говорит: «Чтоб противостоять падшим духам,
надо видеть их. Борьба возможна только с таким
противником, который подвергается чувствам тела или
души… Духи, невидимые для очей телесных, видимы для
очей душевных, для ума и сердца; надобно научиться видеть
их душевными очами»[2]. Когда греховные помыслы и
ощущения начинают возникать постоянно и усиленно или
когда в нас начинают внезапно кипеть страстные ощущения
и движения, живо восставать греховные мечтания –
это знак пришествия врага[3].
Диавол для возбуждения нечистых мыслей и чувств часто
является воображению под видом какого-либо лица
человеческого, отчего «сочетавшийся с греховными
помышлениями и мечтаниями сочетавается с самим
сатаной и подчиняется ему в сей век и в
будущий»[4]. Но не только греховными и
суетными помыслами действуют на нас демоны, они могут
прикасаться душе и телу, производить на наши чувства
свое действие. «Ясные признаки пришествия к нам и
действия на нас падшего духа, – говорит святитель
Игнатий, – суть внезапно являющиеся греховные и
суетные помыслы и мечтания, греховные ощущения, тяжесть
тела и усиленные скотские требования его, ожесточение
сердца, надменность, тщеславные помыслы, отвержение
покаяния, забвение смерти, уныние, особенное
расположение к земным занятиям. Пришествие к нам
падшего духа всегда сопряжено с ощущением нами
смущения, омрачения, недоумения»[5].
Как же всему этому противостоять?
Начальное оружие в борьбе со всеми приражениями невидимых
врагов состоит: 1) в осознании, что действия бесов на нас
– не наши собственные действия; 2) в хладнокровном к
ним отношении, без всякого собеседования с приносимыми
помыслами, мечтаниями, в неприятии возбуждаемых в нас
демонами мыслей и ощущений.
Особенно во время совершения молитвы следует остерегаться
рассматривания всех приходящих помыслов и ощущений и
отвергать даже крайне важные воспоминания или вдруг
возникающие блестящие богословские мысли, так как всё это
приносится падшими духами лишь для того, чтобы отвлечь нас
от живого Богообщения[6].
Борьбу со всеми многосложными помыслами необходимо вести
просто: отвергать их при первом же появлении, отвергать
помыслы и злые, и кажущиеся добрыми. «С помыслами
никогда не должно рассуждать, – пишет святитель
Игнатий. – Может враг представить много логического,
неопровержимого, склонить наш ум к принятию лукавых,
убийственных помыслов, замаскированных личиной
добродетелей и благочестия. Пробным камнем помыслов для
тебя да будет твое сердце. Как бы ни благовиден был
помысл, но если отнимает “мир” у сердца, тонко
приводит к нарушению “любви с ближними”,
– он вражеский. Не спорь с ним, не рассуждай –
а то уловит и заставит вкусить от запрещенного древа;
вооружайся скорее против него, гони прочь от себя оружиями
духовными»[7].
Святитель не советует следовать примеру древних
подвижников, которые допускали помыслу войти внутрь души и
затем боролись с ним и побеждали его. Так, некоторые
подвижники, зная противоположность каких-либо страстей
друг другу, например тщеславия и объядения, отражали
одну
страсть воспроизведением ощущений страсти
противоположной. Нам, немощным, этот способ не подходит.
Исповедь – оружие самое сильное и самое
действительное. Как можно чаще прибегай к нему.
Одним из лучших оружий души в борьбе с особенно
докучливыми греховными помыслами и ощущениями святитель
Игнатий считает исповедь их старцу, вообще духовно
опытному человеку, если только таковой имеется поблизости.
«Против усиленного и учащенного нападения греховных
помыслов и ощущений, называемого на монашеском языке
бранию, нет лучшего оружия для новоначального, как
исповедь.
Исповедь – едва ли не единственное оружие для
новоначального во время брани. По крайней мере она –
оружие самое сильное и самое действительное. Как можно
чаще прибегай к нему во время напасти, нанесенной
диаволом: прибегай к нему, доколе диавол и нанесенная им
напасть не отступят от тебя… Он не терпит быть
обнаруженным и объявленным: будучи обличен и объявлен,
кидает добычу свою, уходит»[8]. «Этот способ –
превосходен, он для новоначального – наилучший;
но и для преуспевшего бывает в иных случаях крайне
нужен и всегда полезен как решительно разрывающий
дружество с грехом, к которому влечется болезнующее
естество»[9].
Об исповеди помыслов как превосходнейшем способе духовной
брани учат многие святые отцы. Откровение всех внутренних
движений души вмиг уничтожает вражьи прилоги, да и сама
душа, которая помнит о предстоящей исповеди, удерживается
от согрешений. У некоторых святых отцов даже была практика
записывать свои помыслы и чувства, дабы затем исповедать
старцу. Напротив, кто умалчивает о помыслах, над теми духи
злобы обретают особую власть. Именно откровением всего
происходящего внутри своего естества, исповедью этого
можно умертвить, искоренить свои страсти. Вместе с тем,
святитель Игнатий предостерегает от откровения своих
помыслов духовно неопытным ближним, «только духовный
способен выслушать брань ближнего и преподать ему
спасительный совет; а держимый во мраке страстей еще не
способен к этому»[10].
Если же нет рядом старца, духовника
или если подступающие помыслы и ощущения не докучливы до
крайности, то святитель Игнатий предлагает другое и самое
распространенное оружие души: «Посекай именем
Иисусовым главы, то есть начальные проявления греха в
помыслах, мечтаниях и ощущениях: уничтожь в себе
владычество над тобой диавола; уничтожь все влияние его на
себя, стяжи духовную свободу»[11]. «Отражение
греховных помыслов и ощущений совершается при
посредстве молитвы: оно есть делание, соединенное с
молитвой, неразлучное от молитвы, постоянно нуждающееся
в содействии и в действии молитвы»[12].
При появлении греховных помыслов необходимо сразу же
молитвенно обратиться к Богу о помощи.
При появлении греховных помыслов необходимо сразу же
молитвенно обратиться к Богу о помощи, возводя ум ко
Господу и не вступая в беседу с помыслами. Тем не менее,
«при этом пособии не скоро человек справится с самим
собой, не скоро взойдет в пристанище нерушимого
спокойствия: потому что не скоро мысли и ощущения
Божественные усваиваются падшему естеству нашему, не скоро
вера делается живой»[13]. В употреблении этого
оружия предстоит долгий подвиг, со многими падениями во
внутренней борьбе, когда наконец человек окрепнет
духовно, когда «от живой веры в Бога рождается
полная покорность Богу; а от покорности Богу –
мир помыслов и спокойствие сердца»[14].
Святитель замечает, что не должно осуждать себя, если
случится преткновение в невидимой брани. Нам свойственно
падать, и сама брань полезна для нас, так как учит
смирению, почему святитель никогда не советовал уходить от
брани чрез оставление места, в котором пришла брань.
Одним из превосходнейших оружий в невидимой брани также
является превращение лукавых помыслов в добрые, подмена
страстей добродетелями. Так, например, с приходом помысла
гнева полезно вспоминать заповеданные Господом кротость и
незлобие, а с приходом печали вспоминать силу веры и слова
Господа о Его непрестанной заботе о нас. Однако, когда
страсти взволнуются, лучшим оружием все же остается
молитва.
Целью духовной жизни должна быть не борьба с демонами, а
единение с Богом.
Касательно всей невидимой брани стоит учесть одно важное
предостережение: целью духовной жизни должна быть не
борьба с демонами, а единение с Богом. Конечно, на пути к
общению с Богом приходится вступать в брань с невидимым
врагом, однако это является лишь попутной задачей, а не
специальной, особенной целью православной аскезы. Иначе
азартное увлечение бранями отвлечет от главного и приведет
к мнению о себе как о великом борце. Сознание и ощущение
своих побед даст повод войти в душу самомнению и
высокоумию. И так получится, что по причине самой победы
мы потерпим страшное поражение. В духовной жизни для нас
главный плод и цель – «пребывание умом и
сердцем на Небе и в Боге»[15]. Во всей духовной жизни
для нас главное – Сам Господь Бог наш, жизнь в
Нем, по Его воле и заповедям. Необходимо приблизиться к
Нему, устроить из сердца своего обитель для Духа
Святого, а Господь Сам поразит всех наших врагов.
Не должно самому выдумывать, мнить о себе как о
пребывающем в невидимой брани.
И еще: святитель Игнатий делает существенное замечание,
что не должно самому выдумывать, мнить о себе как о
пребывающем в невидимой брани и видящем эту брань. Подчас
мы сами рисуем в своем воображении искушения вражеские,
тогда как надо бы внимание переносить на молитву ко
Господу. Так, святитель пишет одному из своих духовных
чад: «У тебя нет видения бесовской брани, а только
мнение этого видения. Такое мнение опаснее самой брани.
Лучше не видеть брани от невнимания к ней и от внимания к
молитве, чем, оставляя внимание к молитве, вдаваться в
рассматривание брани, превышающее наши силы, и от этого
мнимого рассматривания приходить в высокоумие, которое
неразлучно с мнением. Достаточно тебе быть убежденным, что
падший человек есть сокровищница всех грехов; иные из
грехов обнаруживаются своим действием, а другие живут как
бы не действуя и таким образом вводят подвижника в
заблуждение о несуществовании их. Будь пред Богом яко
единая цельная язва и моли о исцелении и спасении, не
обращая большого внимания на брани и не удивляясь
пришествию их, как бы совершающемуся вне
порядка»[16].
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
Духовная
жизнь – это не только радость молитвы или
свободный вздох души после исповеди, но и напряженные
усилия на пути к Богу. Это не только ясный путь
восхождения к Небесам, но и соблазны и трудности, которые
не всегда мы можем сразу распознать.
Святитель
Игнатий (Брянчанинов) обращает внимание на следующий
закон духовной жизни. Углубление в аскезу, подвижничество
приводит христианина к соприкосновению с миром духов, и
первые, кого там христианин встречает, есть духи падшие
– они близки к нам по причине нашей собственной
падшести. В состоянии падения находится всё наше естество,
и попытка достичь преображения естества, освобождения от
уз невидимых врагов, достичь света Христова вызывает
брань, брань внутреннюю. «Падшие духи, –
говорит святитель Игнатий, – стараются удержать нас
в состоянии нашего падения, в котором мы по необходимости
находимся в порабощении у них, и потому приносят нам
греховные помышления и мечтания такие, которым сочувствует
и которыми наслаждается наше падшее естество, или такие, в
которых зло, отвергаемое даже падшим естеством, прикрыто
личиной добра и истины»[1].
Особенно сильная внутренняя брань открывается в нас
тогда, когда мы стремимся жизнь свою приобщить
Евангелию.
Первое, на что обращает внимание святитель Игнатий, есть
то, что не должно удивляться возникающим в нас греховным
помыслам, мечтаниям, ощущениям, движениям, не должно от
этого приходить в смущение. Им естественно возникать в
нашей испорченной природе, точно так же как сорнякам стало
естественно произрастать из земли по грехопадении людей.
Диавол, по зависти к нам, к нашему спасению, легко
воздействует на нас своими мысленными приражениями.
Особенно же сильная внутренняя брань открывается в нас
тогда, когда мы отрекаемся от своих разума и воли, то есть
своего падшего естества, посвящаем себя Богу, стремимся
жизнь свою приобщить Евангелию.
Святитель говорит: «Чтоб противостоять падшим духам,
надо видеть их. Борьба возможна только с таким
противником, который подвергается чувствам тела или
души… Духи, невидимые для очей телесных, видимы для
очей душевных, для ума и сердца; надобно научиться видеть
их душевными очами»[2]. Когда греховные помыслы и
ощущения начинают возникать постоянно и усиленно или
когда в нас начинают внезапно кипеть страстные ощущения
и движения, живо восставать греховные мечтания –
это знак пришествия врага[3].
Диавол для возбуждения нечистых мыслей и чувств часто
является воображению под видом какого-либо лица
человеческого, отчего «сочетавшийся с греховными
помышлениями и мечтаниями сочетавается с самим
сатаной и подчиняется ему в сей век и в
будущий»[4]. Но не только греховными и
суетными помыслами действуют на нас демоны, они могут
прикасаться душе и телу, производить на наши чувства
свое действие. «Ясные признаки пришествия к нам и
действия на нас падшего духа, – говорит святитель
Игнатий, – суть внезапно являющиеся греховные и
суетные помыслы и мечтания, греховные ощущения, тяжесть
тела и усиленные скотские требования его, ожесточение
сердца, надменность, тщеславные помыслы, отвержение
покаяния, забвение смерти, уныние, особенное
расположение к земным занятиям. Пришествие к нам
падшего духа всегда сопряжено с ощущением нами
смущения, омрачения, недоумения»[5].
Как же всему этому противостоять?
Начальное оружие в борьбе со всеми приражениями невидимых
врагов состоит: 1) в осознании, что действия бесов на нас
– не наши собственные действия; 2) в хладнокровном к
ним отношении, без всякого собеседования с приносимыми
помыслами, мечтаниями, в неприятии возбуждаемых в нас
демонами мыслей и ощущений.
Особенно во время совершения молитвы следует остерегаться
рассматривания всех приходящих помыслов и ощущений и
отвергать даже крайне важные воспоминания или вдруг
возникающие блестящие богословские мысли, так как всё это
приносится падшими духами лишь для того, чтобы отвлечь нас
от живого Богообщения[6].
Борьбу со всеми многосложными помыслами необходимо вести
просто: отвергать их при первом же появлении, отвергать
помыслы и злые, и кажущиеся добрыми. «С помыслами
никогда не должно рассуждать, – пишет святитель
Игнатий. – Может враг представить много логического,
неопровержимого, склонить наш ум к принятию лукавых,
убийственных помыслов, замаскированных личиной
добродетелей и благочестия. Пробным камнем помыслов для
тебя да будет твое сердце. Как бы ни благовиден был
помысл, но если отнимает “мир” у сердца, тонко
приводит к нарушению “любви с ближними”,
– он вражеский. Не спорь с ним, не рассуждай –
а то уловит и заставит вкусить от запрещенного древа;
вооружайся скорее против него, гони прочь от себя оружиями
духовными»[7].
Святитель не советует следовать примеру древних
подвижников, которые допускали помыслу войти внутрь души и
затем боролись с ним и побеждали его. Так, некоторые
подвижники, зная противоположность каких-либо страстей
друг другу, например тщеславия и объядения, отражали
одну
страсть воспроизведением ощущений страсти
противоположной. Нам, немощным, этот способ не подходит.
Исповедь – оружие самое сильное и самое
действительное. Как можно чаще прибегай к нему.
Одним из лучших оружий души в борьбе с особенно
докучливыми греховными помыслами и ощущениями святитель
Игнатий считает исповедь их старцу, вообще духовно
опытному человеку, если только таковой имеется поблизости.
«Против усиленного и учащенного нападения греховных
помыслов и ощущений, называемого на монашеском языке
бранию, нет лучшего оружия для новоначального, как
исповедь.
Исповедь – едва ли не единственное оружие для
новоначального во время брани. По крайней мере она –
оружие самое сильное и самое действительное. Как можно
чаще прибегай к нему во время напасти, нанесенной
диаволом: прибегай к нему, доколе диавол и нанесенная им
напасть не отступят от тебя… Он не терпит быть
обнаруженным и объявленным: будучи обличен и объявлен,
кидает добычу свою, уходит»[8]. «Этот способ –
превосходен, он для новоначального – наилучший;
но и для преуспевшего бывает в иных случаях крайне
нужен и всегда полезен как решительно разрывающий
дружество с грехом, к которому влечется болезнующее
естество»[9].
Об исповеди помыслов как превосходнейшем способе духовной
брани учат многие святые отцы. Откровение всех внутренних
движений души вмиг уничтожает вражьи прилоги, да и сама
душа, которая помнит о предстоящей исповеди, удерживается
от согрешений. У некоторых святых отцов даже была практика
записывать свои помыслы и чувства, дабы затем исповедать
старцу. Напротив, кто умалчивает о помыслах, над теми духи
злобы обретают особую власть. Именно откровением всего
происходящего внутри своего естества, исповедью этого
можно умертвить, искоренить свои страсти. Вместе с тем,
святитель Игнатий предостерегает от откровения своих
помыслов духовно неопытным ближним, «только духовный
способен выслушать брань ближнего и преподать ему
спасительный совет; а держимый во мраке страстей еще не
способен к этому»[10].
Если же нет рядом старца, духовника
или если подступающие помыслы и ощущения не докучливы до
крайности, то святитель Игнатий предлагает другое и самое
распространенное оружие души: «Посекай именем
Иисусовым главы, то есть начальные проявления греха в
помыслах, мечтаниях и ощущениях: уничтожь в себе
владычество над тобой диавола; уничтожь все влияние его на
себя, стяжи духовную свободу»[11]. «Отражение
греховных помыслов и ощущений совершается при
посредстве молитвы: оно есть делание, соединенное с
молитвой, неразлучное от молитвы, постоянно нуждающееся
в содействии и в действии молитвы»[12].
При появлении греховных помыслов необходимо сразу же
молитвенно обратиться к Богу о помощи.
При появлении греховных помыслов необходимо сразу же
молитвенно обратиться к Богу о помощи, возводя ум ко
Господу и не вступая в беседу с помыслами. Тем не менее,
«при этом пособии не скоро человек справится с самим
собой, не скоро взойдет в пристанище нерушимого
спокойствия: потому что не скоро мысли и ощущения
Божественные усваиваются падшему естеству нашему, не скоро
вера делается живой»[13]. В употреблении этого
оружия предстоит долгий подвиг, со многими падениями во
внутренней борьбе, когда наконец человек окрепнет
духовно, когда «от живой веры в Бога рождается
полная покорность Богу; а от покорности Богу –
мир помыслов и спокойствие сердца»[14].
Святитель замечает, что не должно осуждать себя, если
случится преткновение в невидимой брани. Нам свойственно
падать, и сама брань полезна для нас, так как учит
смирению, почему святитель никогда не советовал уходить от
брани чрез оставление места, в котором пришла брань.
Одним из превосходнейших оружий в невидимой брани также
является превращение лукавых помыслов в добрые, подмена
страстей добродетелями. Так, например, с приходом помысла
гнева полезно вспоминать заповеданные Господом кротость и
незлобие, а с приходом печали вспоминать силу веры и слова
Господа о Его непрестанной заботе о нас. Однако, когда
страсти взволнуются, лучшим оружием все же остается
молитва.
Целью духовной жизни должна быть не борьба с демонами, а
единение с Богом.
Касательно всей невидимой брани стоит учесть одно важное
предостережение: целью духовной жизни должна быть не
борьба с демонами, а единение с Богом. Конечно, на пути к
общению с Богом приходится вступать в брань с невидимым
врагом, однако это является лишь попутной задачей, а не
специальной, особенной целью православной аскезы. Иначе
азартное увлечение бранями отвлечет от главного и приведет
к мнению о себе как о великом борце. Сознание и ощущение
своих побед даст повод войти в душу самомнению и
высокоумию. И так получится, что по причине самой победы
мы потерпим страшное поражение. В духовной жизни для нас
главный плод и цель – «пребывание умом и
сердцем на Небе и в Боге»[15]. Во всей духовной жизни
для нас главное – Сам Господь Бог наш, жизнь в
Нем, по Его воле и заповедям. Необходимо приблизиться к
Нему, устроить из сердца своего обитель для Духа
Святого, а Господь Сам поразит всех наших врагов.
Не должно самому выдумывать, мнить о себе как о
пребывающем в невидимой брани.
И еще: святитель Игнатий делает существенное замечание,
что не должно самому выдумывать, мнить о себе как о
пребывающем в невидимой брани и видящем эту брань. Подчас
мы сами рисуем в своем воображении искушения вражеские,
тогда как надо бы внимание переносить на молитву ко
Господу. Так, святитель пишет одному из своих духовных
чад: «У тебя нет видения бесовской брани, а только
мнение этого видения. Такое мнение опаснее самой брани.
Лучше не видеть брани от невнимания к ней и от внимания к
молитве, чем, оставляя внимание к молитве, вдаваться в
рассматривание брани, превышающее наши силы, и от этого
мнимого рассматривания приходить в высокоумие, которое
неразлучно с мнением. Достаточно тебе быть убежденным, что
падший человек есть сокровищница всех грехов; иные из
грехов обнаруживаются своим действием, а другие живут как
бы не действуя и таким образом вводят подвижника в
заблуждение о несуществовании их. Будь пред Богом яко
единая цельная язва и моли о исцелении и спасении, не
обращая большого внимания на брани и не удивляясь
пришествию их, как бы совершающемуся вне
порядка»[16].